В четвертом номере “Психологического журнала” за 2018 год опубликована и прошла, судя по публикациям и цитированию в научных журналах, к сожалению, недостаточно замеченной широким кругом психологов статья А.Л. Журавлева и В.Е. Лепского “Проблема субъекта в инженерной психологии и эргономике: управленческий аспект” [3].

Формально эта работа посвящена эволюции понятия “субъект” и связанных с ним понятий в инженерной психологии и эргономике, в их практических приложениях, в контексте различных типов научной рациональности. Однако научное, и прежде всего, теоретико-методологическое значение содержания статьи выходит далеко за пределы обозначенной темы. Поднятые авторам и вопросы о системно-концептуальном базисе психологии техногенного мира и границах его применимости в различных системно-социальных контекстах, использовании различных форм научной рациональности при изучении психики человека, эволюции категории “сложность” в психологии, исследовании саморазвивающихся полисубъектных сред, механизмах рефлексии процессов саморазвития и эволюции человека и общества, по нашему мнению, критически важны не только для дисциплин, изучающих человеческий фактор в технике - эргономики и инженерной психологии, но и для психологии в целом.

Фактически речь идет о системном базисе и примере реализации постнеклассической формы деятельностного подхода, рассматриваемого в условиях эволюции техногенной среды человеческой цивилизации. Авторы предлагают концептуальные основы новой дисциплины – социогуманитарной инженерной психологии. Глубина и новизна проведенного анализа проблемы субъекта в инженерной психологии в рамках системных представлений (см. также [2]) требуют дополнительной научной аргументации и рефлексии, серьезного обсуждения в научной среде, чему и посвящена настоящая статья.

Прежде всего отметим, что в рассматриваемом тексте приведены не просто рассуждения вокруг классических дефиниций категории “субъект” известных ученых – академика РАН А.Л. Журавлева и специалиста в области философии и психологии управления, профессора В.Е. Лепского, что само по себе интересно и полезно. В сущности, речь идет об изменениях в концептуальных представлениях о теории деятельности, лежащей в основе междисциплинарного комплекса инженерной психологии и эргономики. Можно сказать, что в известной мере предложен новый вариант концептуального базиса для приложений данной теории.

Именно новизна темы и радикальность предлагаемых авторами решений, по нашему мнению, не позволили большей части психологической общественности почувствовать изменения в психологическом знании, погруженном в изучение работы механизмов сознания и классических “субъект-объектных” отношений.

Отметим удачную, заслуживающую внимания, попытку авторов конструктивно использовать концепцию В.С. Степина о трех типах научной рациональности [12] при обосновании и решении широкого круга проблем психологии. Авторы касаются специфики системных отношений в проблеме субъекта, что в известной мере ново и перспективно для развития понятия субъектности при решении задач обеспечения межсистемной координации и взаимодействия.

В сущности, авторы по-новому изложили известную максиму Жана Пиаже “Разум организует мир, организуя самого себя”[13]. Они предложили новое понимание: “Мир, организующий себя, организует человека и его разум”. Возникает циклический рекурсивный процесс социальной самоорганизации: “Человек организует мир, организуя себя, а организованный им мир организует себя и его”. Расширяющиеся циклы самоорганизации сложных сред человеческой деятельности проявляются в виде волны организующей себя материи на разных уровнях своего существования и саморазвития.

Можно сказать, что циклическая рекурсивная причинность лежит в основе самоорганизации человека и общества. Причина и следствие, замыкающиеся на себя в кольцевых структурах социальной коммуникации, рефлексивных контурах нашего мозга и сознания, создают стабильность нашего существования во времени, вызывают в нашей психике “появление” как объективного мира в его субъективной форме, так и действующего в пространстве и времени субъекта [10, 11].

Статья вводит в научный оборот психологии концепции, которые можно объединить понятием мультисистемной, мультисредовой самоорганизации сложных систем.

Трудный и долгий период внедрения понятий самоорганизации и саморазвития в категориальный состав психологии, похоже, завершается. Философский базис современной психологии составили работы отечественных представителей эпистемологического конструктивизма В.И. Аршинова, В.Г. Буданова, Е.Н. Князевой, В.А. Лекторского, С.П. Курдюмова, В.С. Степина и других. Среди ранних психологических работ данного направления можно отметить исследования В.Е. Клочко и Э.В. Галажинского и их учеников, проводимые в русле трансспективного анализа и системной антропологической психологии [4, 5], среди более поздних – работы В.М. Еськова, и Ю.П. Зинченко и О.Е. Филатовой с позиций “третьей парадигмы” [1]. В них сделана попытка в междисциплинарном плане, с разных сторон, рассмотреть процессы самоорганизации в сложных системах и, в частности, в психологии. Монография В.Ф. Петренко и А.В. Супруна [9] оформляет эту область знания как относительно самостоятельное психологическое направление постнеклассической науки (в терминах В.С. Степина).

Вместе с тем необходимо отметить, что в существующей форме постнеклассическая психология представляет собой довольно пестрый, недостаточно хорошо структурированный научный дискурс, общее в котором – это признание основной роли процессов самоорганизации. Рассматриваемые модели самоорганизации и их понимание авторами данного направления чрезвычайно многообразны и в значительной мере противоречивы.

Например, основная установка трансспективного анализа В.Е. Клочко основана на довольно свободных интерпретациях теории неравновесной термодинамики И.Р. Пригожина. По мнению Клочко – это «становление, через которое (“в котором”) необходимо изучать особые объекты – открытые самоорганизующиеся системы. Источником становления является соответствие, приводящее к взаимодействию, сопровождающемуся порождением системных качеств – “параметров порядка”, определяющих прогрессивную логику системогенеза» [4, с. 177]. В современных моделях самоорганизации в биологических и социальных системах речь идет, напротив, о существовании и эволюции операционально-закрытых систем, действующих в логике аутопоэтической самоорганизации [7, 8].

Модель И.Р. Пригожина другими исследователями интерпретируется также достаточно вольно. Так, по мнению Д.А. Леонтьева, важны прежде всего идеи неравновесности и самоорганизации, рассматриваемые в терминах точек бифуркации и нелинейной динамики [6]. “Самоорганизация, которую описывал Пригожин, – пишет Леонтьев, – это высший уровень саморегуляции, это уровень процессов, которые позволяют описывать, с одной стороны, закономерные, с другой стороны, недетерминированные самоизменения системы, которые не только исходят из внутренних критериев желательного, но и способны менять эти критерии. Самоорганизующийся субъект не только знает, что такое хорошо, и стремится к этому, но и может изменять свои представления и траекторию движения” [6, c.11]. Однако такое представление о самоорганизации противоречит авторской концепции И.Р. Пригожина, который создал ее для объяснения процессов самоорганизации химических и физических систем, с источником самоорганизации в виде случайных неоднородностей и флуктуаций среды. Прямой перенос данной концепции в психологию требует серьезного дополнительного научного обоснования.

Статья А.Л. Журавлева и В.Е. Лепского в сущности представляет собой общепсихологический манифест самоорганизации, скромно определяемой авторами термином “управленческий аспект”.

Последовательно используя представления постнеклассической рациональности В.С. Степина, авторы развивают и деятельностный подход, включая в его понятийный состав новые системные представления, сформированные в рамках радикального и эпистемологического конструктивизма.

В заключение хочется поблагодарить авторов анализируемой статьи за своевременное и важное для теории и практики психологии исследование, а редакцию “Психологического журнала” за возможность участия в дискуссии.