Огромно влияние творчества Достоевского на науки о человеке. Споря или развивая его идеи, к нему обращались крупнейшие мыслители. Отрадно, что и психологи проявляют интерес к писателю, который, не имея в этом себе равных, так тонко сумел уловить и описать сложные движения души и отразить их в художественном творчестве. Л.С. Выготский отмечал внутреннюю противоречивость героев Достоевского, сочетание возвышенного и низменного [10]. Б.Г. Ананьев выявил психологические проблемы, поставленные Достоевским: амбивалентность чувств, внутренний диалог и др., а также, опираясь на комплексный подход, обосновал возможность воссоздания психологического портрета писателя на основе продуктов его творческой деятельности [1]. На примере Ф.М. Достоевского рассмотрена духовность как один из критериев гениальности [24, 48]; реконструированы элементы социально-психологической концепции человека [43], выделены психологические приемы творчества [41]; дана психологическая трактовка честолюбия в его произведениях [4] и др. В свое время нами также была дана характеристика личности и творчества Ф.М. Достоевского как великого русского мыслителя [27]. Сегодня наступает новый этап осмысления его наследия, которое должно занять достойное место в истории отечественной психологии.

Художественная литература предоставляет широкие возможности для психологического познания человека в его целостности [26, 28, 29]. Современный взгляд психолога на искусство отражен В.Ф. Петренко [40], который показывает, опираясь на психосемантику, что искусство является формой познания мира и себя самого через метафорические образы, символы, чувства: произведение искусства, будучи средством экспликации сознания и самосознания автора, отражает его духовные искания, поиск смыслов бытия и богоискательство. Оно выполняет роль образного сталкера в художественном пространстве.

В творчестве Достоевского свыше 530 основных персонажей, т.е. не только упоминаемых, но и названных по имени и более-менее действующих [23]. Стремление описать многообразие персонажей возникало у филологов и философов, исследующих творчества Достоевского, неоднократно. Однако есть необходимость показать вклад Достоевского и в психологию. Объект настоящего исследования — творческое наследие Ф.М. Достоевского в его значении для психологии личности. Предмет — психологические типы, содержащиеся в творчестве Ф.М. Достоевского. Целью явилось введение в научный оборот типологии, разработанной на основе авторской модели на примере творчества Ф.М. Достоевского. В задачи вошел анализ существующих подходов к типологизации его персонажей, реконструкция типологии личности в творчестве Достоевского, соотнесение реконструированной типологии с типологией жизненных ориентаций, разработанной нами ранее.

МНОГООБРАЗИЕ ТИПОЛОГИЗАЦИЙ ПЕРСОНАЖЕЙ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

Исследователи неоднократно проявляли интерес к многообразию образов у писателя. Еще Н.А. Добролюбов выделил два типа униженных и оскорбленных у Достоевского: “кроткие”, смиряющиеся перед тяготами жизни, и “ожесточенные”, протестующие против обстоятельств и своего ничтожного социального положения [15]. Л.В. Чернец, рассматривая типы персонажей в русской литературе XIX века, обращается в том числе к творчеству Достоевского, видя главное основание для определения типа в точке зрения самого писателя или авторитетного критика, выдержавшей испытание временем. Писатель обычно возвращается к “притягивающему” типу: у Достоевского это “двойник”, “мечтатель”, “подпольный человек” [49]. Он дорожил обнаруженным им типом “двойника”, несмотря на отрицательные отклики критиков, и писал брату Михаилу: “Зачем мне терять превосходную идею, величайший тип, по своей социальной важности, который я первый открыл и которого я был провозвестником?” [16, с 340].

Типы определяют и в рамках одного произведения. Так, Л.И. Панкова, С. Шурыгина выделяют два типа в романе “Подросток”: отца и сына, “хищника” и “искателя правды” [39]. Е.Е.”Нелипа выделяет типы в романе “Бесы” по критерию соответствия высшему идеалу (Христу): 1) “предтеча бесов” (предпосылка возникновения антигармонии); 2) сами “бесы” (мир антигармонии) и распространители “бесовщины” как антибожественной идеи; 3) “попавшие под влияние бесов”; 4) “не-бесы” (мир гармонии) — персонажи с “иммунитетом” человечности (кротости, смирения, доброты и других добродетелей); 5) не принадлежащие ни к одному из полюсов [36].

В контексте всего творчества Достоевского предложен ряд бинарных типологий: по критерию общественно-родовой ориентации: “родовой” (мать Раскольникова, Соня Мармеладова, Мышкин, Алеша Карамазов), “индивидуалистический” (Лужин, Рогожин, Ганя Иволгин, Иван Карамазов) и промежуточный (Раскольников, Митя Карамазов, Версилов) [7]; по критерию “стадии” общественного развития: “на стадии патриархальности” — “стихийно нравственный” (Соня, мать Раскольникова, Даша, Марья Лебядкина, Тихон в “Бесах”, Лиза в “Подростке”) и “стихийно безнравственный” (Свидригайлов, Рогожин, Ф.П. Карамазов); на стадии “цивилизации” — “теоретики — раздвоенные натуры” (Раскольников, Иван Карамазов, Ставрогин, Версилов) и “теоретики-дельцы” (Лужин, Смердяков, Лебядкин) [50]; смиренный (Соня Мармеладова, Мышкин, Алеша Карамазов) и гордый (Подпольный парадоксалист, Свидригайлов, Ставрогин) [22]. Также выделены типы персонажей “с криминальной карьерой”, “антропосоциальные типы преступников”, с использованием метафор Достоевского: “человек-демон”, “человек-машина”, “человек-орудие”, “человек-зверь” и “человек-паук”, общая черта которых — недовольство социальным существованием в царстве упорядоченной нормативности и периодическая жажда разрушения и хаоса [6].

Типы персонажей Достоевского рассматриваются также в их развитии на протяжении этапов творчества: от “мечтателя” в ранних произведениях к “подпольному” (“Записки из подполья”) и затем к “гордому человеку” (Раскольников), апогея достигающему в типе “беса” (Ставрогин); выделяется тип “положительно прекрасного” героя (князь Мышкин), который развивается в “кроткого” (Алеша Карамазов) [38]. Р.Г. Назиров также выделяет типы “мечтателя”, в том числе его эволюцию, и “героя-идеолога” (начиная с “подпольного человека”) [35]. Остается открытым вопрос о том, каким образом типы связаны и в чем закономерность их взаимопревращения.

В раннем творчестве Ф.М. Достоевского рассматривается эволюция типов “маленьких людей”, мечтателей, приживальщиков и др., которые воплощают “социально-психологическое несовершенство”, являясь при этом этапом развития взглядов писателя в решении проблемы личности и в дальнейшем трансформирующиеся в более сложные типы героев-идеологов [13]. В раннем творчестве с опорой на три аспекта изображения и раскрытия характеров (социальный, нравственный, идеологический) выделяются следующие типы: “действующий реалист” (Макар Девушкин), “пассивный мечтатель” (герой “Белых ночей”), “разрушающаяся личность” (Голядкин), “протестующая невольница” (Варенька из “Бедных людей”), “власть имущие” (Мурин из “Хозяйки”, Анна Федоровна и Быков из “Бедных людей” и др.), “преобразователи жизни” (Ордынов в “Хозяйке”); в произведениях Достоевского первых послекаторжных лет выделяются два типа: “деспот” (Валковский, Жеребятников и др.) и “жертва2 (Ихменев, княжна Катя и Алеша и др.) [11].

На основаниях “мир”, “социум”, “я” выделяются следующие (парные) типы эмоционально-ценностных ориентаций: эпика (Алеша Карамазов) — драматизм; трагизм (Раскольников) — юмор; героика (Кириллов) — инвектива; романтика (Иван Карамазов) — сатира; сентиментальность — цинизм (Петр Верховенский); ирония (Свидригайлов, Ставрогин) [21]. При этом используется понятие эмоционально-ценностной ориентации: автор считает его более точным, т.к. оно включает элемент внелогического, чувственного отношения к миру.

Можно видеть, что несмотря на многие интересные попытки типологизации персонажей Достоевского, они не имеют единых оснований, поэтому нередко типы могут быть одновременно отнесены к разным категориям, и типологии размываются либо слишком общие. На пути к поиску адекватного типологического критерия Ю.Г. Кудрявцев предлагает выделять личности (Тихон, Шатов, Кириллов в “Бесах”) и безличности (Свидригайлов, П. Верховенский и все “бесы”), а также тех, кто пребывает между ними (например, Ставрогин) [31].

В последнее время обозначается тенденция к уходу от типологизиции к индивидуализации персонажей Достоевского в стремлении подчеркнуть их психологическое своеобразие. А.Б. Криницын [30] обращает внимание на противоречивость образов, наделенных взаимоисключающими чертами (центральные “герои-идеологи”). Их дополняют типы второстепенных персонажей: типажи властная мать (генеральши Епанчина и Ставрогина), взбалмошная любящая красавица (Аглая, Лиза Тушина, Лиза из “Подростка”), добровольный шут из мелких чиновников или отставных офицеров (Голядкин, Лебедев, Лебядкин, Картузов, Снегирев, приближается к ним Трусоцкий). Предложена также классификация моделей построения образов героев у Достоевского в соответствии с различиями по функции и структуре. Второстепенные жанровые и сатирические персонажи называются наиболее близкими к общей романной традиции: Келлер, Тоцкий в “Идиоте”, князья Сокольские в “Подростке”, Максимов, поляки в “Братьях Карамазовых”. Идейно-жанровые герои второго ряда наделены яркой характерностью и при этом способны к осмыслению идей: Порфирий, Мармеладов, Лебедев, Федор Павлович, Снегирев, Рогожин, Дмитрий Карамазов (преимущественно шуты-парадоксалисты и “страстные” герои). Отдельный ряд являют собой герои как носители положительного идеала, характеризующиеся общими чертами (отсутствием страстности и эгоизма) и потому упрощенные: Соня Мармеладова, Мышкин, Алеша Карамазов. Также выделены идейные герои, философы-парадоксалисты, с определяющей чертой страстной духовной экзальтации: Раскольников, Иван, Кириллов, Ставрогин, Шатов. Герои представляют собой не характеры, а комбинации сильнейших переживаний, они утрачивают личные черты. При этом в каждом новом романе создается хотя бы один принципиально новый герой (“положительно прекрасный человек”, “великий грешник”, “подросток”, “широкая русская натура”). Наконец, делается вывод о том, что герой Достоевского, взятый в своем окончательном развитии, предстает перед читателем не как характер или тип, а как функция перехода идеи в событие [30]. Ф.В. Макаричев также полагает, что типологизация редуцирует богатство образов Достоевского и предлагает индивидологический подход, не предусматривающий единого принципа классификации и ориентированный на синтетичность различных признаков в характере и поведении персонажей, а также на стихийность выражения этих признаков [33].

При раскрытии на материале художественной литературы авторской типологии личности, в основании которой лежит ее направленность [29], мы обратили внимание, что среди писателей Достоевский не имеет себе равных в точности и подробности художественного изображения вариантов жизни. М.М. Бахтин показал, что романы Достоевского представляют собой сложную многомерную культурологическую модель мира [5]. Тексты Достоевского являются персонологической сокровищницей: стремясь к сжатию, концентрации лучших идей, наблюдений, содержаний рефлексии и выражаясь в убедительном тексте, авторская персонологическая модель может взрываться множеством открытий и интерпретаций, углубляющих знание о личности [45].

Жизненный путь личности неотъемлем от ее направленности. Заслуга Достоевского в том, что он, продолжая традиции художественной литературы в раскрытии духовного контекста жизни и воссоздании мироощущения русского человека, гениально соотнес широкую палитру вариантов личностного бытия с его духовно-нравственными закономерностями. Его персонажи пребывают на разных ступенях духовного развития и обладают разной полнотой личности.

ДУХОВНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ ТИПОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ В ТВОРЧЕСТВЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

Можно выделить три большие группы персонажей Достоевского, с учетом понимания ключевой в личности духовно-нравственной сферы: духовно богатые, духовно противоречивые и духовно ограниченные, по степени ведения. По учению святых отцов, есть три степени ведения: противоестественное, естественное и сверхъестественное, в зависимости от того, душа в добре, зле или между ними [20]. Духовно богатые и духовно ограниченные представляют дихотомию, положительный и отрицательный полюса континуума, тогда как духовно противоречивые занимают промежуточное положение. Каждый из этих трех типов включает в себя подтипы, по-разному характеризующие центральную духовную суть каждого типа.

Традиция типологии личности по критерию ее духовной направленности берет начало в эпоху Средневековья, когда было выделено три произволения: плотское (услаждение чрева, прежде всего), душевное (возвышение над пороком, но не вполне причастное к добродетели, например, забота о пропитании и одежде), духовное (совершенство жизни по Богу) [12]. Влияние свт. Григория Нисского ощутимо в творчестве В.И. Несмелова, который выделяет уровни развития личности: доличностный; личность как активный субъект; личность не только как субъект, но еще и как субъект, обладающий нравственным сознанием [37]. Ученик В.И. Несмелова В.А. Снегирев говорит о том, что в самосознании может преобладать одно из трех Я: как живой организм; как сознание внутренних сил (ума, воли, чувства, их качеств, в том числе нравственных); как душа, особое существо, вечное и неизменное, бессмертное, причина жизни личности [44]. П.А. Флоренский, различая лик, лицо и личину, охарактеризовал лицо как место борьбы телесного и духовного [47]. В работах современных авторов предложены типологии смысловых уровней личности от доличностного к духовному [8], нравственного функционирования [9], в контексте уровней жизненного самоопределения от витального до экзистенциального [14].

Нами предложена концепция человека как субъекта жизнедеятельности и жизненного пути личности и в ее русле: типология жизненных (субъект-объектных) ориентаций, а также психологических типов личности и жизненного пути [25, 29 и др.]. В качестве основы взаимодействия человека с жизненной ситуацией рассматриваются субъект-объектные ориентации. Эмпирически с помощью разработанного методического инструментария выделены их базовые компоненты, соотношение которых определяет основания типологии: трансситуационные изменчивость (стремление к самоизменениям); локус контроля (ответственность на уровне личности); направленность на освоение мира (внутреннего или внешнего); подвижность (стремление к новизне). Положительные полюса характеризуют субъектную ориентацию, активную жизненную позицию, тогда как противоположные качества — объектную, пассивную. Шкала жизненного творчества включает все компоненты жизненных ориентаций, за исключением локуса контроля, что отражает эмпирически выявленные взаимосвязи данных компонентов. В пространстве между двумя ортогональными осями — жизненное творчество и жизненный локус контроля — располагаются четыре базовых психологических типа: преобразователь, гармонизатор, пользователь и потребитель жизненных ситуаций. Преобразователь и потребитель соотносятся с полюсами субъектной и объектной ориентации соответственно. У гармонизатора выражена творческая направленность при внешнем локусе контроля; у пользователя отмечена приспособительная направленность при внутреннем локусе контроля. При отсутствии четко выраженных субъект-объектных ориентаций на личностном уровне выделяются также два типа, сочетающие высокую и низкую ответственность, творческие и приспособительные тенденции. Их представители совершают дополнительные усилия для жизненного самоопределения. Ситуативно целостная личность характеризуется неопределенностью и противоречивостью жизненной позиции, проявляя свой потенциал в зависимости от конкретной ситуации. Внутренне целостная личность от ситуации не зависит, имея осознанный нравственный идеал и избирая путь осмысления бытия с его земными или духовными ценностями. Духовно-нравственный вектор переводит жизненные ориентации в новую плоскость и позволяет рассматривать личность в ее полноте.

I. Духовно богатые вмещают в себя всю полноту личности. Среди персонажей Ф.М. Достоевского особое место занимают чистые сердцем. Преп. Исаак Сирин говорит: “Когда можно сказать, что достиг кто чистоты? – когда всех людей видит кто хорошими и никто не представляется ему нечистым и оскверненным, тогда подлинно чист он сердцем” [20, с. 652]. Соня Мармеладова жертвует собой, своим женским достоинством ради семьи отца. Князь Мышкин всех жалеет, всем сострадает; отверженный жестоким миром, он, имеющий тонкую душевную организацию, уходит в безумие. Портрет “Маленького героя” (из одноименного рассказа, первоначально “Детская сказка”) намечен пунктиром, но как прекрасны благородные порывы 11-летнего мальчика.

Данный тип может быть соотнесен с выделенным нами ранее внутренне целостным типом и соответствующей моделью личности, характеризующей глубокую вовлеченность в бытие. Описанный нами психологический тип “не-алиби в бытии” относится к человеку, в полной мере чувствующему свою причастность к земному бытию, которое для него осмыслено благодаря особенному небезразличию к нему; счастье других важнее всего (подтип “не-алиби в межличностных отношениях”). Это совершенный светский человек, не опирающийся на Бога в своих героических и жертвенных делах, в связи с чем падающий под непосильным жизненным грузом, который он взваливает на себя. Словами И.А. Ильина, роман “Идиот” — “это трагедия мирской бессильной доброты. А сверх того, это чудесная повесть, идущая из метафизических глубин человеческого духа, о том, что происходит в нем, когда его захватывает и им руководит стихия Божественного” [18, с. 379]. Князь Мышкин — странный для других человек, отличающийся смирением, кротостью, простотой, наивностью: “Львиное сердце у земной слабенькой мышки” [там же, с. 391].

Второй вариант внутренне целостной личности — духовный человек, преодолевающий свойственную всем людям противоречивость в сознательном духовном росте, в самосовершенствовании как постоянной работе над собой с волевым преодолением препятствий на пути к идеалу, видимому в Боге, в стремлении достичь Богоподобия в процессе личного бытия. Это придает глубокую осмысленность жизни, переживание радости, гармонии с миром в любви к Богу и всему, что Он создал. Такого человека отличают обостренное нравственное чувство, смирение, сострадание и любовь ко всем, проявляющиеся в поступках добра и милосердия, духовной помощи. Свободный в нравственном самоопределении, он сознательно делает выбор в пользу добра в соответствии с Божиими заповедями; полагающийся на волю Божию, он вместе с тем в полной мере несет ответственность за свои поступки.

Персонажи с большой личностной глубиной точно описаны Достоевским. Они отличаются истинной мудростью, переживанием особой духовной радости, деятельной любовью. Реализация намерения изобразить всецело положительный тип, в котором так нуждается литература, осуществилась Достоевским в образах народной святости [32, 42]. Мужик Марей (“Дневник писателя”) и Макар Иванович Долгорукий (“Подросток”) — люди из народа, цельные личности с природной святостью. Согласно И.А. Ильину, именно живая духовная сила русского народа — это то, во что прежде всего верит Достоевский [32]. Монашествующие старцы святитель Тихон (“Бесы”) и Зосима (“Братья Карамазовы”), а также Алеша Карамазов представляют образы русского иночества. Архиерей Тихон и старец Зосима, пройдя непростой жизненный путь и достигнув внутренней гармонии и духовного видения, оказывают помощь людям духовным окормлением и укреплением. Алеша Карамазов, утешитель и примиритель, с детства наделенный прекрасными качествами, через жизненные испытания духовно крепнет в вере и переживании причастности к миру.

Эскизность психологических портретов мужика Марея (“Дневник писателя”) и отца Тихона нисколько не умаляет их значимости и особой роли, которую они играют в становлении внутреннего мира окружающих, придавая духовно-нравственный вектор их становлению. Достоевский дал “живые положительные образы”, “русских христианских людей”, решив эту труднейшую задачу [32].

II. Духовно противоречивые. В отличие от духовно богатых, представители данного типа погружены в пучину своего внутреннего мира и пребывают в противоречии с собой и миром. Данный тип личности охватывает три варианта сложных личностей, в соответствии с основными силами души, или сферами психики, по преобладанию эмоционального, мыслительного или волевого компонента.

1. Гипертрофия эмоциональной сферы (соответствует типу гармонизатора). В мечтателях сочетание глубины внутреннего мира и подчинения року, судьбе приводят к напряженным и часто мучительным переживаниям. Бури во внутреннем мире проявляются в поведении лишь в решающие моменты жизни и неожиданны для окружающих, которые привыкли видеть их во внешнем бездействии. Мечтателей отличают склонность к самоанализу, богатое воображение, любовь к природе, сосредоточенность на грустных сторонах жизни; обратной стороной может быть эгоцентризм, непринятие ответственности. Свт. Феофан Затворник [46] называет склонность мечтать главной немощью фантазии грешников, которые, удаляясь от действительности, видят вещи не в истинном их виде, а в призрачном, внешнем. Человек заключается самовольной фантазией как бы в темницу и становится уязвимым для темных сил.

Мечтатель у Достоевского — частый персонаж ранних произведений, несущий “светлое очарование” [34]. Он может быть влюбленным, но обязательно честолюбивым. Безымянный мечтатель (“Белые ночи”) трогательно поэтичен, прекраснодушен; он молод и может в будущем развиться в некий более определенный тип. “Подросток” — произведение зрелого писателя, но его персонаж Аркадий Долгорукий еще по-отрочески не определен; не случайно он, 20-летний, все еще подросток. Аркадий мечтает быть на первом месте благодаря несметным богатствам и, пытаясь найти свое место в жизни, по своей житейской неопытности приносит много вреда другим.

Второй вариант гармонизатора у Достоевского получил наименование “лжеправедники”. В его творчестве есть персонажи, своеобразие которых может быть охарактеризовано как псведодуховность, или искаженная духовность. Это люди внешне благочестивые, но не имеющие кротости, смирения и любви. Их стремление к достижению духовности без сознательных усилий, без глубокого внутреннего преобразования личности оттеняет истинно духовно богатых, наполненных Духом Божиим, Который есть любовь, смирение, доброта. Некоторые слишком ревностные христиане могут себя узнать в этом образе, если упиваются своим праведностью и непогрешимостью в уверенности, что она дает им право на руководство окружающими. Таков Фома Фомич Опискин (“Село Степанчиково и его обитатели”), приживал, который, прикрываясь мнимым благочестием, терроризирует всех в доме. В “Братьях Карамазовых” отец Ферапонт, старый монах монастыря, постник и молчальник, противостоит старцу Зосиме как темное против светлого, псевдоправедность против истинной святости.

2. Гипертрофия мыслительной сферы (соответствует типу пользователя). Ф.М. Достоевский больше сосредоточивает свое внимание на тех из прагматиков, чье поведение в значительной мере зависит от собственных логических умозаключений — схем мироустройства (рациональные мыслители); добывание земных благ — устремление, свойственное многим персонажам, но не как самоцель. В “Братьях Карамазовых” дана подробная характеристика двух ярких мыслителей. Иван Карамазов запутался в паутине собственных логических схем и “обосновал” идею убийства отца. Смердяков, карикатура на Ивана, продуманно и расчетливо реализовал его идею.

3. Гипертрофия волевой сферы (соответствует ситуативно целостной личности). По этому признаку можно разделить человека рефлексирующего, мало способного на конкретные действия, и человека волевого, деятельного. Ранее нами обозначены два типа разочарованных, которые в совокупности представляют рефлексирующий тип, описывающий созерцательного, склонного к самоанализу человека, погруженного в раздумья над отдельными сторонами бытия, над гармоничностью своих отношений с людьми и миром, вплотную подходящего к осмыслению жизни. Это человек, у которого нет четкого представления о себе, своем назначении, жизненной цели, а его отношения к миру и себе двойственны, противоречивы из-за отсутствия цельности мировосприятия. Сложный внутренний мир не позволяет отнестись к жизни просто, но и к целенаправленному действию он не способен. Это классический тип русского интеллигента. Данный тип ярко представляет у Достоевского Андрей Петрович Версилов (“Подросток”) — обаятельный, умный, сердечный человек, однако внутренне противоречивый, что ведет к импульсивным поступкам, а его благородные идеи расплывчаты и туманны.

Второй вариант ситуативно целостной личности представляет также человека со сложным и многообразным внутренне противоречивым миром, но, в противоположность предыдущему, весьма деятельного, однако со смутным представлением о жизненной задаче (деятельный). Тип представляет Николай Всеволодович Ставрогин (“Бесы”) — законченный злодей, сильная личность с исковерканной душой, главный вдохновитель и организатор нигилистов-революционеров и виновник многих бед и несчастий, ранее охарактеризованный нами как “попрыгун”. И.А. Ильин говорит о нем: “Это человек внутренней силы воли И тем не менее поведение его не активно, а пассивно” [18, с. 422]. И далее: “Бессилие веры и летаргия любви вызывают в нем, естественно, и паралич воли, вопреки потенциальному всесилию последней: он совершил бы нечто невиданное, если бы смог что-то полюбить или во что-то поверить” [там же].

II. Духовно ограниченные. В противоположность духовно богатым и в отличие от духовно противоречивых, представители данного типа пребывают на периферии своего внутреннего мира (гипотрофия самости) или в его чрезмерной самозамкнутости (гипертрофия самости). Выше обозначены полюсные типы “потребитель” и “преобразователь”.

Потребитель отличается незначительностью внутреннего мира личности, будучи подверженным влиянию обстоятельств; преобразователь же, напротив, чрезмерно эгоцентричен и самозамкнут. В рамках потребителя в творчестве Достоевского можно выделить типы бедных людей и сластолюбцев. В русской литературе тип маленького человека, т.е. обыкновенного, не отличающегося талантом или силой характера, занимающего невысокое социальное положение, появился в 20–30-е годы XIX века (Самсон Вырин из “Станционного смотрителя”, Акакий Акакиевич Башмачкин из “Шинели”). Первоначально общество увидело социальные аспекты бытия маленького человека, несмотря на свою малость, достойного внимания и сочувствия. Однако социологический подход лишь ограниченно раскрывает суть его внутреннего мира, которому свойственно отсутствие личной ответственности, желание избежать свободы выбора и переложить принятие решения на другое лицо, что и характеризует его психологический портрет [17].

У Достоевского мы видим целую галерею портретов бедных людей — бедных не в силу внешних обстоятельств, а в силу внутренней пустоты. Это, как правило, герои ранних его произведений, в том числе Макар Девушкин (“Бедные люди”), Семен Иванович Прохарчин (“Господин Прохарчин”). Их отличает прежде всего духовная малость и бедность. На это обращают внимание многие исследователи творчества Достоевского, отмечая их нетворческую, скучную и однообразную профессию, страх перед жизнью [31].

Это продолжение традиции изображения маленького человека в русской литературе, но и значительный шаг вперед, поскольку Достоевский углубляется в духовные причины такого минимума личностного бытия. Макар Девушкин скромен и сострадателен, не без нравственных сокровищ [3]; ранее он был отнесен к типу “задушевный собеседник”, ориентированному на другое лицо. Господин Прохарчин, сочетание Скупого рыцаря и Башмачкина (Мочул), также мелкий чиновник, прозябающий в бедности и во всем себе отказывающий, копит состояние, превзойдя Плюшкина. Если задушевный собеседник ограничивает свою связь с миром избирательным общением, то тряпичник, или собственник — предметами, ограждая ими себя от жизни. И.Ф. Анненский называет Прохарчина сильнейшим психологическим символом, иллюстрирующим основную идею творчества Достоевского; одним из тех, которые были брошены мимоходом Достоевским, не придававшим им значения; не заметили ее и критики. Это повесть о человеке, который умер от страха не смерти, а жизни, оказавшейся для него непосильной [2].

Второй вариант типа “потребитель” представляет личность, ориентированную на удовлетворение потребностей организма. При яркой выраженности типа проявляется его внутренняя конфликтность в силу неизбежных противоречий между телесной природой человека и социальной средой, что всесторонне и было показано в ортодоксальном психоанализе. В творчестве Достоевского представлен соответствующий тип сластолюбца (соответствует в нашей классификации типу “сексуальный маньяк”). Аркадий Иванович Свидригайлов (“Преступление и наказание”) — помещик, у которого служила в гувернантках сестра Раскольникова, — по его собственному определению, “человек развратный и праздный”, живущий по законам телесных побуждений. В его образе Федора Павловича Карамазова (“Братья Карамазовы”) выпукло и даже карикатурно представлены все последствия жизни по законам телесных побуждений.

В рамках преобразователя у Достоевского выделяются типы гордецов и влюбленных. Гордецы (в нашей классификации тип “самоуверенный гордец”) отличаются преобладающим стремлением к самовыражению. “Я” и его раскрытие являются главной ценностью личности. Гордость, самодостаточность, целенаправленное самоутверждение прежде всего характеризуют таких людей. Подпольный парадоксалист (“Записки из подполья”) противопоставляет свое Я всему миру и оттого глубоко несчастлив. Родион Раскольников (“Преступление и наказание”), совершивший убийство, чтобы проверить свою избранность, испытывает муки гордости и только впоследствии — совести, что оставляет надежду на нравственное перерождение. Образ Божий в Раскольникове «противостоит самости и побеждает выдуманную им “наполеоноидную” теорию человеческой автономии» [19, с. 367].

Влюбленные, поглощенные своими переживаниями, самонадеянны и стремятся властвовать (в нашей классификации “самозабвенно влюбленный эгоист” и “страстный любовник”). В силу эгоистической самозамкнутости в конечном счете они страдают сами и не приносят счастья другим. Дмитрий Карамазов (“Братья Карамазовы”), легкомысленный нетерпеливый буян, склонный к разврату и пьянству, но искренний и простодушный, преображается в любви к Грушеньке. Катерина Ивановна Верховцева (“Братья Карамазовы”), при всех ее самоотверженных порывах, прежде всего любит себя, и потому ее поступки вредят другим.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В процессе реконструкции духовно-ориентированной типологии персонажей Ф.М. Достоевского выделены следующие типы: духовно богатые, духовно противоречивые, духовно бедные. Эта типология согласуется с предложенной нами ранее типологией жизненных ориентаций, в рамках которой было подмечено, что чем более выражено отклонение жизненной ориентации от духовной, тем более глубоки противоречия личностной организации и их проявления в поступках. Духовно богатые вмещают в себя всю полноту личностного бытия в соответствии с внутренне-целостной моделью личности (чистые сердцем; образы народной святости; русское иночество). Духовно противоречивые погружены в пучину своего внутреннего мира и пребывают в противоречии с собой и миром. Гипертрофия эмоциональной сферы (мечтатели, псевдоправедники) соответствует типу “гармонизатор”; гипертрофия мыслительной сферы (рациональные мыслители) соответствует типу “пользователь”; гипертрофия волевой сферы (рефлексирующие, деятели) соответствует типу “ситуативно целостная личность”. Духовно ограниченные пребывают на периферии своего внутреннего мира. Гипотрофия самости (бедные люди, сластолюбцы) соответствует типу “потребитель”; гипертрофия самости в чрезмерной самозамкнутости (гордецы, влюбленные) соответствует типу “преобразователь”.