Современное понимание процесса перцептивной избирательности основано на информационном подходе и вычислительных принципах [8], причем наиболее авторитетный подход опирается на статистические закономерности в терминах байесовской вероятности [9]. Процесс внимания математически моделируется как нейронная активность, которая кодирует вероятностное представление мира на основе таких характеристик математического распределения, как неопределенность (дисперсия), точность (обратная дисперсия) и заметность (расхождение) [13]. Первые две характеристики связаны с прогностической надежностью перцептивных данных, а вторая определяет вероятность простого распознавания, т.е. выделения фигуры из фона. Понятие “заметности” (salience) является ключевым для теорий внимания. При этом избирательность внимания понимается не только как функция заметности, но и как функция релевантности, т.е. соответствия текущим целям индивида [11]. На нейронном уровне прослеживается уникальность вклада заметности и релевантности в общий итог — выделение объекта из фона [12]. В каком-то смысле можно сказать, что внимание фокусируется на перманентно релевантных объектах перцептивного поля, которые связаны с врожденными потребностями. Можно предположить, что в процессе социальной перцепции на первый план выступают социальные потребности и связанный с ними социальный опыт.

Согласно модели содержания стереотипов [10], наиболее привлекательными с точки зрения межличностного взаимодействия для нас являются такие социальные объекты, которые обладают высокими рейтингами компетентности (интеллекта) и теплоты (дружелюбия). Вопрос о релевантности социальных объектов нашим биологическим целям (в том числе, выживанию) является, по сути, вопросом предпочтения “хороших” (обеспечивающих поддержку) и избегания “плохих” (несущих угрозу). И те и другие представляют собой важные для распознавания стимулы. Можно ли сказать, однако, что они обладают разным “весом” при захвате нашего внимания?

Опираясь на теорию управления ошибками [15], мы можем спрогнозировать перцептивную приоритетность социально поддерживающего или социально угрожающего объекта (т.е. друга или врага) на основе сравнительного анализа возможных последствий неверного решения и их минимизации. Если неверный перцептивный выбор сделан в пользу “хорошего” объекта, возможные последствия сводятся к неполучению от него ожидаемой поддержки и одновременному получению неожиданного вреда от проигнорированного, “плохого” объекта. Если же неверный выбор сделан в пользу “плохого” объекта, возможные последствия сводятся к неполучению ожидаемого вреда и одновременно — к упущенной возможности получить поддержку. При очевидных минусах обоих исходов последствия первого варианта выбора представляются более тяжелыми, чем последствия второго. Таким образом, можно предположить, что в ситуации перцептивной конкуренции в фокус внимания попадут (при прочих равных) именно угрожающие объекты — как более опасные с точки зрения возможных последствий их игнорирования.

Ситуация, предшествующая целевому экспериментальному выбору, может сдвигать вероятностные исходы перцептивной избирательности [6]. В психологии известны два ключевых эффекта пре-стимульного воздействия на итоговое восприятие целевых объектов. Первый — это эффект ассимиляции, который проявляется в том, что целевая информация начинает восприниматься в прямом согласии с содержанием дистракторного воздействия. Второй — это эффект контраста, который проявляется в сдвиге восприятия целевой информации в направлении, противоположном содержанию пре-стимула [7; 16]. При этом степень экстремальности пре-стимула по сравнению со стимулом является фактором, повышающим вероятность контрастного восприятия целевого объекта.

Целью настоящего исследования является определение закономерностей избирательного восприятия вербальной информации, лежащих в основе оценки амбивалентного Другого¹. Данные закономерности исследовались в квазиэкспериментальных условиях пре-стимульного воздействия: предъявление экстремально позитивного Другого, предъявление экстремально негативного Другого и отсутствие пре-стимула (фоновый контроль).

С опорой на теорию управления ошибками было выдвинуто предположение, что из двух релевантных базовым социальным потребностям характеристик целевого объекта наиболее значимыми, а соответственно, привлекающими внимание, окажутся его негативные (а не позитивные) вербальные проявления, т.е. такие, которые представляют потенциальную угрозу. На основании данных о факторах, определяющих эффекты прайминга, мы предположили, что после экстремальных пре-стимульных воздействий заметность негативных вербальных проявлений будет меняться по принципу контраста. Учитывая, что суждения объекта восприятия воспроизводились респондентами постфактум в качестве аргументов в пользу сформированного аттитюда, мы предположили также, что наиболее часто упоминаемые ответы объекта обнаружат корреляции с компонентами сформированного отношения к нему.

Таким образом, в исследовании было выдвинуто три гипотезы:

1.Наиболее значимыми для формирования оценочного отношения к амбивалентному объекту являются негативные факты его вербального поведения, которые представляют потенциальную угрозу для возможного взаимодействия с ним. Такие факты запоминаются лучше, чем позитивные поведенческие проявления.

2.Пре-стимульное воздействие экстремальной позитивной валентности усиливает, а пре-стимульное воздействие экстремальной негативной валентности — ослабляет восприятие негативных характеристик амбивалентного целевого объекта.

3.Субъективно значимые для формирования отношения суждения амбивалентного объекта обнаруживают значимые корреляции с компонентами аттитюда. При этом знак корреляции определяется характером ответа объекта: “хорошие” имеют положительный, а “плохие” — отрицательный знак.

Хотя есть прямые основания предполагать значимую роль личностных черт [1; 3], личностного тождества [1], ценностных ориентаций и установок [3] на формирование отношения к амбивалентному Другому, эти вопросы остаются за рамками настоящего исследования.

МЕТОДИКА

Участники и процедура. В исследовании приняли участие 406 студентов в возрасте от 17 до 32 лет (М=20.4, SD=1.56), из них 114 мужчин (28 %) и 292 женщины (72 %). Все респонденты давали письменное согласие на обработку персональных данных и подтверждали добровольность участия. В качестве поощрения за участие студенты получали 10 % дополнительных баллов по академическим курсам в рамках психологических дисциплин.

Исследование проводилось с использованием онлайн-платформы Anketolog (профессиональная версия). На данной платформе было сформировано 6 вариантов тестовых наборов, соответствующих разным комбинациям пола целевого объекта и типа пре-стимульного воздействия. Наборы были идентичны в части анкетных вопросов, личностных методик и параметров оценки целевого объекта.

Участникам контрастных групп предъявлялась видеозапись интервью с позитивным (131 чел.) или негативным (134 чел.) пре-стимульным объектом, а участникам фоновой группы (141 чел.) — сразу с целевым объектом. Видеозапись предварялась инструкцией с установкой на последующее высказывание мнения об этом человеке. После просмотра участники заполняли Шкалу общего отношения к объекту восприятия [5]. Далее участники контрастных групп просматривали интервью с целевым объектом и характеризовали его с помощью тех же диагностических инструментов. В завершении всем участникам предлагались вопросы ретрофлексивного характера: необходимо было указать, какие ответы целевого объекта помогли сформировать окончательное мнение о нем. Предлагалось отметить от 6 до 12 пунктов Короткого опросника Темной триады, по которым были даны эти ответы.

Стимульный материал. В качестве стимульного материала использовались записи видеоинтервью со студентами, отвечающими на вопросы Короткого опросника Темной триады [2]. С помощью разных сценариев, регламентирующих ответы, были созданы три личностных образа: негативный, позитивный и амбивалентный. Негативный образ был сконструирован за счет таких ответов, которые при подсчете по ключу дают максимальные баллы по макиавеллизму, нарциссизму и психопатии. Позитивный образ, наоборот, формировался с помощью таких ответов, которые предполагают нулевые суммарные баллы по этим шкалам. Амбивалентный образ формировался за счет попеременных ответов, свидетельствующих то о максимальной выраженности, то об отсутствии “темных” личностных качеств. Каждый личностный образ (позитивный, негативный и амбивалентный) был представлен двумя вариантами — мужским и женским. Позитивный и негативный образы предъявлялись участникам исследования в качестве пре-стимульного воздействия (только в контрастных группах), а амбивалентный образ — в качестве основного стимульного воздействия. Роль персонажей интервью сыграли студенты 4 курса, юноша и девушка, обучающиеся по специальности “Актерское искусство”. Их игра была оценена как соответствующая заданным критериям тремя педагогами по актерскому мастерству.

Описание опросных методик. Шкала общего отношения к объекту восприятия [5] включала 15 вопросов, направленных на оценку когнитивного, эмоционального и поведенческого компонентов отношения к объекту восприятия. Согласие с каждым пунктом опросника оценивалось по 5-балльной шкале от “совершенно не согласен” до “совершенно согласен”.

Короткий опросник Темной триады [2] включал 27 утверждений, с которыми участникам предлагалось высказать степень своего согласия по 5-балльной шкале от “совершенно не согласен” до “совершенно согласен”. Суммарные баллы подсчитывались для 3 шкальных показателей: макиавеллизма, нарциссизма и психопатии.

Анализ данных. Диагностические данные были обработаны в программе SPSS. На первом этапе (дескриптивный дизайн) использовался метод частотного анализа, с помощью которого подсчитывалось число выборов того или иного пункта Короткого опросника Темной триады с точки зрения его информативности для формирования субъективного представления о целевом объекте. На втором этапе (квазиэкспериментальный дизайн) использовались таблицы сопряженности, с помощью которых оценивалось количество выборов каждого пункта в независимых группах участников (двух контрастных и одной фоновой). С помощью критерия χ² оценивались статистически значимые различия между частотой выборов каждого пункта в указанных группах. На третьем этапе (корреляционный дизайн) исследовались ранговые корреляции (по Спирмену) между субъективным представлением участников об информативности пунктов Темной триады и компонентами общего отношения к объекту восприятия.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Распределение показателей оценивалось только для количественных переменных отношения к целевому объекту с помощью значений асимметрии и эксцесса (табл. 1).

Таблица 1. Описательная статистика количественных переменных

Поскольку значения асимметрии и эксцесса не превышали 0.50, был сделан вывод о соответствии данных закону нормального распределения. Таким образом, исследуемая выборка могла рассматриваться как репрезентативная.

В табл. 2 приводятся данные о субъективной информативности пунктов Короткого опросника Темной триады (ТТ), ответы на которые помогли сформировать окончательное мнение о целевом объекте.

Таблица 2. Степень субъективной информативности вопросов ТТ для формирования мнения о целевом объекте (по числу выборов в общей выборке респондентов)

Примечание. В скобках после каждого вопроса буквой указана шкала, к которой относится данный вопрос: N — нарциссизм, M — макиавеллизм, P — психопатия. Знак рядом с буквой отражает тип ответа целевого объекта на вопрос в соответствии со сценарием: “+” означает ответ, свидетельствующий о выраженности признака соответствующей черты, “–” означает отсутствие признака, “±” означает неопределенный ответ. Строки с негативными ответами (свидетельствующими о высокой выраженности ТТ-черт) выделены серым фоном.

Как видно из таблицы, в общей выборке респондентов наиболее информативными, с субъективной точки зрения, оказались такие ответы, которые отражали выраженность у целевого объекта высоких показателей ТТ. Эти вопросы выделены в таблице серым фоном. При этом пункты, относящиеся к шкале нарциссизма, участники отмечали как наиболее информативные чаще, чем пункты, относящиеся к другим шкалам.

В табл. 3 те же данные представлены с разбивкой на две контрастные и одну фоновую группы. Приводится информация о статистически значимых различиях между группами в частоте выборов каждого пункта (по критерию χ²).

Таблица 3. Степень субъективной информативности вопросов ТТ для формирования мнения о целевом объекте (по числу выборов участников в контрастных и фоновой группах)

Примечание. К_поз — контрастная группа с предъявлением позитивного пре-стимула, Ф — фоновая группа, К_нег — контрастная группа с предъявлением негативного пре-стимула.

Одинаковыми подстрочными буквенными индексами в одной строке отмечены статистически не различающиеся (p>0.05), а разными индексами — статистически различающиеся значения (p

Как видно из таблицы, субъективная информативность пунктов ТТ варьировала в зависимости от характера пре-стимульного воздействия: значимость негативных ответов целевого объекта (свидетельствующих о высокой выраженности ТТ-черт), обнаруженная в общей выборке, снижалась на фоне негативной дистракции, т.е. предварительного предъявления экстремально “плохого” Другого. Об этом свидетельствуют более низкие абсолютные значения информативности негативных ответов в последнем столбце таблицы. В трети случаев это снижение оказалось статистически значимым по сравнению с фоновой группой (р

В табл. 4 приводятся значимые коэффициенты корреляций показателей сформированного отношения к объекту и субъективных оценок вклада его отдельных суждений в формирование этого отношения. Данные приводятся по общей выборке участников, отдельно для каждого компонента отношения.

Таблица 4. Коэффициенты корреляций отношения к объекту и субъективной оценки значимости его отдельных суждений в общей выборке участников

Как видно из таблицы, субъективная информативность пунктов ТТ, т.е. их декларируемая значимость для формирования отношения к объекту, обнаружила незначительное количество слабых связей с показателями его итоговой оценки (R²=1.00÷2.89). Из 27 вопросов только 7 обнаружили значимые корреляции с отдельными компонентами аттитюда. Из 12 субъективно информативных негативных ответов (свидетельствующих о высокой выраженности ТТ-черт) значимыми для формирования итогового мнения об амбивалентном Другом оказались только 4, а из 4 субъективно информативных позитивных ответов (свидетельствующих о низкой выраженности ТТ-черт) — только 2. Один нейтральный ответ, не попавший в число наиболее информативных, также оказался значимым для оценки Другого. При этом наиболее значимыми для формирования целостного отношения к Другому оказались вербальные признаки психопатии: они обнаружили связь со всеми компонентами аттитюда — отрицательную в случае их выраженности, и положительную — в случае их отсутствия. Признаки нарциссизма, напротив, затрагивали лишь отдельные компоненты аттитюда: эмоциональный или поведенческий. Вербальные маркеры макиавеллизма коррелировали со всеми компонентами аттитюда, однако характер этих связей оказался противоречивым.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Полученные результаты свидетельствует о том, что в процессе наблюдения за вербальными проявлениями амбивалентного Другого наибольшее внимание привлекают негативные суждения, которые свидетельствуют о его слабом соответствии социально одобряемым образцам. При этом наиболее заметными оказываются проявления нарциссизма, т.е. утверждения объекта о собственной исключительности и его желании быть в центре внимания. Это соответствует выдвинутому нами предположению о более высокой информативности негативных вербальных проявлений по сравнению с позитивными. Особое внимание к проявлениям нарциссизма можно интерпретировать как социальную чувствительность к маркерам лидерства, поскольку нарциссизм обнаруживает с ними положительные корреляции [14].

Вопреки нашим ожиданиям было обнаружено, что субъективное представление об информативности вербального поведения объекта не является надежным прогностическим фактором формирования отношения к нему. Во-первых, корреляции между оценками информативности ответов объекта и компонентами отношения к нему оказались достаточно малочисленными, а во-вторых, — слабыми с точки зрения коэффициентов детерминации. Принимая во внимание это ограничение, отметим, однако, что объективно значимыми для формирования отношения к амбивалентному объекту оказались вербальные признаки психопатии: они обнаружили связь со всеми компонентами аттитюда — отрицательную в случае их выраженности, и положительную — в случае их отсутствия. При этом содержательно значимой являлась информация о нарушении закона, а также проявлениях жестокости и агрессивности в социальном взаимодействии. Признаки нарциссизма, а именно заявления объекта о собственной исключительности, напротив, затрагивали лишь отдельные компоненты аттитюда: вызывали негативный эмоциональный или поведенческий отклик. Проявления макиавеллизма обнаружили неожиданные связи с компонентами аттитюда. Утверждение о нежелании раскрывать свои секреты способствовало формированию целостного позитивного аттитюда, а неопределенный ответ о привлечении влиятельных сторонников (“не знаю, трудно сказать”) был положительно связан с эмоциональным и поведенческим компонентами отношения. На наш взгляд, на основании этих данных нельзя говорить о закономерных связях проявлений макиавеллизма с отношением к его носителю. Первое утверждение могло активизировать устоявшуюся позитивную коннотацию с защитой личных данных, к тому же оно было первым в списке вопросов, и его запоминание могло быть обусловлено эффектом края. Что касается второго утверждения, оно не несло никакой информации о наличии или отсутствии черты, и соответственно, могло быть наполнено любой субъективной интерпретацией.

Таким образом, наши результаты свидетельствуют о расхождении между субъективными и объективными факторами формирования отношения к амбивалентному объекту на основе его вербальных проявлений. Субъективно наиболее значимыми являются проявления нарциссизма, однако объективно сформированное отношение к объекту в большей степени определяется проявлениями психопатии. С точки зрения потенциального ущерба взаимодействие с психопатической личностью является более опасным, чем взаимодействие с нарциссической личностью [4]. В этом смысле, в логике теории управления ошибками, игнорирование нарциссических проявлений должно быть менее вероятным, чем игнорирование психопатии. В то же время, нарциссизм наряду с экстраверсией является заметной (observable) чертой [17], а соответственно, его проявления в большей степени привлекают внимание и проще выводятся на уровень сознания и рассматриваются как основания формирования отношения.

Как и предполагалось, значимость негативных вербальных проявлений объекта после предъявления экстремально негативного пре-стимула снижается, подчиняясь закону контраста. В то же время после предъявления экстремально позитивного пре-стимула подобного эффекта не наблюдается. На наш взгляд, это можно объяснить большей субъективной значимостью пре-стимульных негативных характеристик, которая приводит к их лучшему запоминанию и формированию устойчивого контекстного фона (перцептивной точки отсчета).

Таким образом, полученные результаты позволяют обозначить важные составляющие вербального информационного воздействия, которые обладают повышенной значимостью для формирования социального аттитюда в отношении амбивалентного Другого. При этом открытым остается вопрос об эффектах контрастного прайминга на восприятие выраженных валентных образов — очевидно ”хорошего” и “плохого” Другого. Полученные результаты позволяют предположить, что пре-стимульный негативный прайминг может обладать сходными эффектами на сдвиг оценок и в этом случае.

Ограничением настоящего исследования следует признать возраст и социальный статус респондентов. Опираясь на данные, полученные Ю.В. Красавцевой и Т.В. Корниловой [4], свидетельствующие о более высокой выраженности межличностной интолерантности к неопределенности у студентов по сравнению с менеджерами, можно предположить, что у представителей других социальных групп восприятие амбивалентного (неопределенного) Другого будет иметь специфические особенности.

ВЫВОДЫ

1.В процессе восприятия амбивалентного Другого наибольшей субъективной значимостью обладают такие высказывания объекта, которые свидетельствуют о выраженности у него “темных” (а не “светлых”) черт. Наибольшее внимание субъекта восприятия привлекают проявления нарциссизма, однако объективно они в меньшей степени связаны с итоговым отношением к объекту, чем проявления психопатии.

2.В целом сформированное оценочное отношение к амбивалентному Другому обнаруживает слабые связи с субъективными представлениями о вербальных источниках его формирования.

3.Субъективная значимость вербальной информации находится под влиянием контекстного фактора, связанного с валентностью пре-стимульных объектов: экстремально “хорошего” и экстремально “плохого” Другого. Экстремально негативный пре-стимульный персонаж существенно ослабляет субъективную значимость негативных и усиливает значимость позитивных вербальных проявлений целевого объекта, действуя по принципу контраста. В свою очередь, экстремально позитивный пре-стимульный персонаж обнаруживает лишь слабую тенденцию к обратному эффекту: ослаблению субъективной значимости позитивных проявлений Другого.