Везде
Философско-методологические аспекты зарождения экспериментальной психологии мышления и рефлексии (к 160-летнему юбилею О. Кюльпе и 125-летию его Вюрцбургской школы)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Философско-методологические аспекты зарождения экспериментальной психологии мышления и рефлексии (к 160-летнему юбилею О. Кюльпе и 125-летию его Вюрцбургской школы)
Аннотация
Код статьи
S020595920021480-4-1
DOI
10.31857/S020595920021480-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Семенов И. Н. 
Должность: Профессор Департамента психологии Факультета социальных наук
Аффилиация: Национальный исследовательский университет “Высшая школа экономики”
Адрес: Москва, ул. Мясницкая, 20
Выпуск
Том 43 № 4
Страницы
59-68
Аннотация

В статье изучается научное творчество ученика В. Вундта, организатора Института психологии в университете г. Вюрцбурга Освальда Кюльпе (1862–1915). Это крупный немецкий психолог, философ, логик, эстетик, один из создателей гносеологии критического реализма, методов экспериментальной эстетики и психологии мышления, понимания, рефлексии, руководитель Вюрцбургской школы, из которой вышли лидеры гештальтизма (К. Бюлер, М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка). Поскольку приходится констатировать факт недооценки его достижений историками психологии, то ставится цель изучения разностороннего творчества О. Кюльпе как оригинального философа-психолога начала ХХ в. Его наследие изучается методами историко-научного, предметно-тематического, системно-науковедческого анализа с позиций авторского институционально-персонологического подхода к научному творчеству. Этот подход реализован на материале рефлексии жизнедеятельности ряда российских философов-психологов, внесших существенный вклад в изучение мышления (Г.Г. Шпет, С.Л. Рубинштейн, Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, П.Я. Гальперин, Я.А. Пономарев, Н.Г. Алексеев, М.Г. Ярошевский и др.). В развитие данного цикла рефлексивной персонологии научного творчества актуальна разработка этого подхода для изучения истории зарубежной психологии. Новизна статьи — в историко-методологическом изучении достижений Вюрцбургской школы и построении периодизации жизнедеятельности ее создателя О. Кюльпе. Изучается исследовательская деятельность О. Кюльпе как основоположника экспериментальной психологии дискурсивного мышления и рефлексии. Характеризуются новаторские достижения Вюрцбургской школы в выявлении психологической специфики мышления посредством объективации самонаблюдения. Дискуссионно обсуждается содержание и оценка философско-психологической деятельности О. Кюльпе, а также показаны ее парадигмальная роль в логике развития психологии мышления ХХ в. и стратегическое значение для современного изучения качественными методами познавательных процессов в перспективе ХХI в. Рефлексируется связь с классическим наследием Вюрцбургской школы основных направлений как зарубежного человекознания ХХ в., так и современной российской психологии мышления и рефлексии. 

Ключевые слова
психология мышления, экспериментатика, решение задач, интроспекция, переживания сознания, рефлексия, цели и смыслы, установки и детерминирующие тенденции, Вюрцбургская школа, О. Кюльпе, К. Бюлер
Классификатор
Дата публикации
15.09.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
453
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1

ВВЕДЕНИЕ
2 Достижения Вюрцбургской школы [8; 27; 31] выдвинули ее создателя, О. Кюльпе [18] в авангард основоположников и лидеров экспериментальной психологии мышления и рефлексии начала ХХ в. Позитивно его школу оценивали современники как в немецкой [35], так и в российской психологии [6], хотя и критиковали ряд положений школы Кюльпе со своих позиций [4; 5]. Однако ее вклад в психологию мышления — на наш взгляд — до сих пор все же недооценен, ибо разработанный Кюльпе метод систематического самонаблюдения мышления открыл множество его новых, по сути интеллектуально-рефлексивных свойств. Важность их экспериментального изучения подчеркивается рядом психологов (Н.Г. Алексеев, Л.И. Анцыферова, И.Н. Семенов, В.В. Петухов, Д.В. Ушаков, И.М. Кондаков и др.), обращающихся к трудам Кюльпе [1; 5; 11–15; 19; 21–24; 26; 33–36]. Более того, эти свойства в ХХ–ХХI вв. в течение целого столетия стали исследоваться в разных контекстах и в различных направлениях (гештальтизм, необихевиоризм, когнитивизм, эвристика, герменевтика) классической и современной психологии мышления и понимания, рефлексии и сознания личности. При этом до сих пор неоднозначно оценивается выдающийся вклад Кюльпе в человекознание — как, например, историком психологии П. Саугстадом [15, с. 108], несмотря на палитру ряда охарактеризованных им самим [15, с. 104–107] в качестве новых — по сравнению с ассоцианизмом — свойств мышления, экспериментально установленных Вюрцбургской школой. А ведь он все же отметил важность открытия вюрцбуржцем Г. Уаттом таких двух основных этапов в процессе мышления, как: “подготовительный (когда испытуемый получал инструкцию и слово-стимул было произнесено) и основной (когда слово-стимул было произнесено и на него был дан отклик)… почти все мыслительные процессы осуществляются на этапе, когда испытуемые находятся в процессе подготовки к тому, чтобы сообщить о своих ассоциациях. … Ах считал…, что эти процессы, происходящие в сознании, управляются волевыми усилиями. Мышление, по его мнению, управляется некоей определяющей тенденцией, которая взаимодействует с принципом ассоциативности. … Вудвортс и другие… обратили особое внимание на тот факт, что Уатт и Ах показали, что инструкции создавали у испытуемых установку, которая вела к формированию определенных мыслительных стереотипов и побуждений к действию. Таким образом процесс мышления ускорялся и становился более эффективным” [15, с. 106–107]. Подчеркнем, что эти факты способствовали постановке в психологии проблемы изучения продуктивности мышления (О. Зельц, М. Вертгеймер, В. Келер, К. Дункер).
3 О значимости Вюрцбургской школы свидетельствует, в частности то, что с этими положениями перекликаются концептуальные проообразы дальнейших продвижений психологии познания в виде теорий: установки у Ж. Пиаже и Д.Н. Узнадзе, комплексных “антиципирующих схем” продуктивного мышления О. Зельца, структуры “продуктивного мышления” как творчества у М. Вертгеймера, а также трактовки у П.Я. Гальперина “чистого мышления” (по И. Канту) как “сокращенного, обобщенного и автоматизированного умственного действия”, свернувшегося во внутреннюю речь [11, c. 78–86], онтогенез которой начал изучать вюрцбуржец К. Бюлер [24]. Подчеркнем, что П. Саугастад все же отмечает важную роль школы Кюльпе в развитии стратегий психологии в виде: 1) влияния полемики вокруг “безобразности” (точнее “ненаглядности”) мышления на возникновение бихевиоризма; 2) конструктивности трактовки внимания, предвосхитившей данные экспериментатики о нем на полвека вперед вплоть до 1970-х гг. [15, с. 106–108]. К этому следует добавить: 3) пожалуй, самое главное — это формирование молодых ученых будущих основателей гештальтизма.
4 В связи с показанной противоречивостью проблема нашей статьи состоит в том, что на фоне глубокой характеристики (Е. Боринг, П.А. Шеварев, Е.А. Будилова) предшествующего Вюрцбургской школе ассоцианизма (В. Вундт, Е. Титченер) и критического анализа (Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Б.М. Теплов) последовавшего за ней гештальтизма (М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка) — новаторские достижения их учителя О. Кюльпе (при всей их неоднозначной интерпретации с позиций пост-позитивистской феноменологии познания [15, с. 101–108] или диалектико-материалистической теории отражения [12, гл. 2]) пока еще изучены недостаточно. Оказалось, что вследствие этого явно недооценена эвристическая роль фундаментального наследия Кюльпе в становлении экспериментальной психологии мышления ХХ в. Это связано как с вхождением психологии в полосу методологического кризиса (К. Бюлер [24], Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин) 1920-х гг., так и с недолгой жизнью самого О. Кюльпе (1862–1915), закончившейся в разгар тягот Первой мировой войны.
5 Ибо после нее резко изменились ценности социального бытия и формы научного познания. Это в человекознании парадоксально выразилось в популярности примитивизма биохевиористской революции и в наступившем в 1920-е гг. кризисе (осознанном его современниками К. Бюлером [24] и Л.С. Выготским [3]) послевоенной психологии [4; 5]. В отличие от этого, достижения школы Кюльпе базируются на фундаментальной философско-психологической традиции. На фоне ее анализа [12] новизна статьи определяется развиваемыми нами институционально-персонологическим и предметно-системным подходами [20; 21] к изучению научного творчества. Средствами этих подходов проведен анализ деятельности российской философов-психологов, изучавших мышление (Г.Г. Шпет, Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Б.М. Теплов, П.Я. Гальперин, Я.А. Пономарев, Н.Г. Алексеев, А.В. Брушлинский, В.П. Зинченко, Г.П. Щедровицкий, Э.Г. Юдин, М.Г. Ярошевский и др.). В развитие данного цикла рефлексивной персонологии творчества [19; 20 и др.] актуальна разработка этих подходов для анализа истории зарубежной психологии [26], в частности — на материале изучения роли О. Кюльпе в воспитании гештальтистов, внесших определяющий вклад в классическую психологию мышления [4; 24; 34; 35] и в современный когнитивизм [1; 13; 14; 21; 22; 25; 26; 33; 36]. В этом контексте статья нацелена на исследование с помощью этих подходов недостаточно изученного наследия Кюльпе — как одного из основоположников философии критического реализма, эмпирической эстетики, а главное — экспериментальной психологии мышления и воли, понимания и рефлексии человека. В разделах статьи впервые строится периодизация жизнедеятельности Кюльпе, конкретизируется открытая им психологическая специфика процессов мышления, оценивается оригинальный метод систематического самонаблюдения как конструктивный способ объективации интроспекции, показано его эвристическое значение для становления экспериментальной психологии мышления и рефлексии в ретроспективе логики развития человекознания ХХ в. и в перспективе инновационных тенденций современного когнитивизма ХХI в.
6

ПЕРИОДИЗАЦИЯ НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ФИЛОСОФА-ПСИХОЛОГА О.КЮЛЬПЕ
7 Научное творчество О. Кюльпе было движимо параллельными интересами в разных сферах познания: от истории и философии через логику и эстетику до психологии и медицины. Реализацией этих интересов насыщена жизнедеятельность Кюльпе — выдаюшегося ученого и пианиста, популярного преподавателя и наставника психологов — которая дифференцируются на следующие ключевые периоды.
8 На первом этапе — детства и взросления — родившийся в Латвии в немецкой семье О. Кюльпе умственно развивался на перекресте трех культур: германской, латвийской, русской. Эта разноязыкость сказалась на его интересе к изучению истории в Риге и на полифоничном стиле его мыслей в сфере философии и психологии на дальнейших этапах образования и научной деятельности, протекавших в университетах.
9 На втором — образовательном — этапе он учился истории и философии в университетах Берлина, Геттингена, Лейпцига, где был учеником психофизиолога Г.Э. Мюллера и философа-психолога В. Вундта. Будучи в Лейпциге его студентом и ассистентом, Кюльпе защитил у него диссертацию по психологии эмоций, став в 1887 г. доктором философии. Для получения же звания доцента он также защитил диссертацию о концепциях понятия “воля” в современной философии.
10 На третьем — институтском — этапе (1888–1894) он преподавал в университете профессором философии, сотрудничая с Вундтом в основанном им первом в мире Институте психологии. Здесь Кюльпе овладевал методами эмпирической психологии и разрабатывал в русле идей Вундта ее теоретические аспекты. Их Кюльпе в 1893 г. обобщил в книге “Основы психологии, основанной на эксперименте”, посвященной его учителю Вундту. Он же, негодуя на вольное развитие своих представлений и на оригинальные идеи автора, через два года издал свои “Основы”, в том числе с критикой мыслей отвергнутого ученика.
11 На четвертом — вюрцбургском — этапе (1894–1909) Кюльпе, как профессор университета, организует в нем (с участием К. Марбе) лабораторию и затем в 1896 г. Институт психологии. При этом Кюльпе начинает заниматься эмпирическим исследованием психологии мышления [29] и экспериментальной эстетики [32], а также в 1907 г. в Гессене защищается в качестве доктора медицины. Со своими учениками он создает знаменитую Вюрцбургскую школу (см. о ней: [17]), где нацеливается с учениками экспериментально установить собственно психологическую специфику мышления в отличие от его формально-логической и сенсуалистской трактовки в ассоцианизме Вундта.
12 На пятом — боннском — этапе (1909–1913) он профессорствует в университете в качестве директора психологической лаборатории, где начинает обобщать [27] свои разработки, изучая также философские проблемы критического реализма и вопросы экспериментальной эстетики. Эстафету ее изучения продолжил в 1920-е гг. в США его ученик Дж. Энджелл, а в СССР в Государственной академии художественных наук под руководством Г.И. Челпанова и Г.Г. Шпета [16] — их ученики (Н.Н. Волков, Н.И. Жинкин, А.Ф. Лосев, Б.М. Теплов, В.М. Экземплярский и др.). Это стало одной из теоретико-методологических основ психометрики в современном искусствознании (А. Моль, Л.Я. Дорфман, Г.А. Голицин, В.М. Петров и др.).
13 На шестом — мюнхенском — этапе (1913–1915) профессор Кюльпе синтезирует такие основные разделы свой философской системы [7; 9; 27], как: логика [30], психология [31], эстетика [28], которые издавались его учениками (К. Бюлер. О. Зельц) посмертно. Наступившее после Первой мировой войны доминирование философии позитивизма и механистического бихевиоризма редуцировало изучение психики человека до опытов с поведением мышей. В результате философско-психологические труды Кюльпе [26; 27; 29; 30] оказались востребованными лишь в 1920-х гг. в исследованиях гештальтистов [5; 23; 25; 33 и др.] и позднее — российских психологов [1; 4; 6; 7; 12; 15; 19; 20; 22; 36], а также американских философов-реалистов, экспериментальных эстетиков и психологов-функционалистов, благодаря их лидеру Дж. Энджеллу. Действительно, важнейшим достижением Кюльпе явилось создание им не только оригинальной эксперментатики психологии мышления и воли, понимания и рефлексии, сознания и эстетики, но и воспитание творческой научной школы, из которой вышли лидеры гештальтпсихологии и опытной эстетики.
14

ИЗУЧЕНИЕ О. КЮЛЬПЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СПЕЦИФИКИ МЫШЛЕНИЯ И РЕФЛЕКСИИ В ЕГО ВЮРЦБУРГСКОЙ ШКОЛЕ
15 Кюльпе стремился выяснить психологическую (в отличие от логики) специфику мышления, обсуждая в сотворческом общении с учениками экспериментатику феноменологии умственного процесса. Он сам участвовал в их опытах как испытуемый и интерпретатор самоотчетов, что привело к созданию им Вюрцбургской школы (см. о ней: [16]). Его поисковые опыты эмпирического изучения переживаний сознания в процессах мышления показали, что испытуемые при выполнении заданий совершают мыслительные акты, которые обычно субъектами непосредственно не осознаются. Ибо, наряду с чувственным материалом, в ткань переживаний включены элементы, не сводимые к их ассоциативной сенсорике, но которые все же сопряжены с умственными актами. Их эмпирически обнаруженная непосредственная неосознаваемость поставила перед Кюльпе проблему такой организации эксперимента, которая позволила бы обнаружить функциональное значение скрытых от простого внешнего наблюдения умственных переживаний сознания как внутренних процессов мышления. Решением этой проблемы могла бы стать объективация данных самонаблюдения [20]. А это потребовало целенаправленной разработки методологии эмпирического изучения переживаний [10] сознания (сводившегося со времен Дж. Локка к методу интроспекции) в актах самовосприятия [19], отталкиваясь от традиционной для конца ХIХ в. философии сенсуализма и психологии ассоцианизма.
16 Кюльпе развивал свой вариант философии критического реализма [7; 27], исходя из постулата, что: мир существует таким, каким его мыслит и определяет монархически устроенное “Я”. Это ориентировало эмпирическую психологию мышления на изучение в нем феноменологии (Э. Гуссерль) активности его субъекта (И. Кант), реализуемой в актах переживаний (В. Вундт, М. Шелер) сознания [2; 10] и в опыте рефлексии как осознанности (Дж. Локк, Дж. Дьюик) посредством самонаблюдения и самоосмысления [19; 21; 22] испытуемым этих душевных процессов в ходе собственного мышления. Таким образом, перед Кюльпе возникла проблема построения метода, который инструментально реализовал бы интенцию на эмпирическое схватывание психологической специфики переживаний сознания в ходе мыслительных поисков. Это отвечало бы заветам И. Канта о необходимости научного изучения “чистого мышления”, свободном от чувственности восприятия, но выражающем разумность познания. Изучать это после Кюльпе продолжили рационалист О. Зельц и гештальтисты (М. Вертгеймер, К. Коффка [4], В. Келер и К. Дункер [11, с. 235–182, 258–268], К. Бюлер [24] и др.).
17 Отталкиваясь от критики теории “диффузности психики” Г.Э. Мюллера [15, c. 98–101] и дуализма в трактовке сознания В. Вундта (противоречиво совмещавшего психофизиологический позитивизм с субъективизмом интроспекции в познании психики), О. Кюльпе взял курс на разработку принципов и приемов объективации самонаблюдения [8; 31] как наиболее адекватного способа схватывания — с позиций его критического реализма [27] — психологической реальности в экспериментальном исследовании переживаний [10] сознания, возникающих у субъекта в процессах мышления: ментальных (мышления, рефлексии, внимания) и личностных (понимания, мотивации, воли). Ибо, согласно Кюльпе, наблюдение психического акта становится возможным лишь после его свершения, т. е. посредством рефлексии с помощью “систематической интроспекции” [7; 31]. Ее моменты могут феноменологически [26] проявляться спонтанно у субъекта, но для их экспериментального исследования он должен обучаться самонаблюдению, специально организованному (что потом у П.Я. Гальперина трансформировалось в “поэтапно” формируемую “дисциплинированность мышления” при решении творческих задач).
18 Исходя из своей трактовки интроспекции, предметом изучения для Кюльпе стали психические акты и состояния, названные “эмпирическим мышлением” [8]. Они представляют собой конкретную реализацию “чистого мышления”, процессы которого подчинены законам формальной логики [29], определяющим оперирование субъектом мыслимым им предметно-чувственным содержанием. Но, в отличие от этого классического сенсуализма, Кюльпе все же считал, что эмпирические проявления “утонченных и малозаметных” процессов мышления целесообразно исследовать посредством самонаблюдения переживаемых субъектом актов сознания. Их регистрация в процессе мышления обеспечивалась специально организуемым — со стороны экспериментатора — самонаблюдением испытуемого путем ретроспективного самоотчета с его последующей интерпретацией психологом. Тем самым Кюльпе стал выстраивать новаторскую методологию систематической интроспекции как психотехнически (Г. Мюнстерберг) организованного метода экспериментальной психологии, разработанного для исследования высших психических функций (мышления и сознания, познания и рефлексии, понимания и воли), интегративно выражающих целостность Я (И. Фихте).
19 Нормативно процедура такого метода сводилась к тому, что, решая мыслительную задачу (на установление логической связи между понятиями), испытуемый должен был рефлексивно дать ретроспективный отчет о состояниях сознания, пережитых им в процессе поиска решения. Такой самоотчет назывался “систематическим” (Н. Ах), ибо весь мыслительный процесс строго членился во времени на различные отрезки и повторялся (для сравнения с самоотчетами других испытуемых) множество — до сотен! — раз с целью уточнения его описания. Оказалось, что мысль психологически характеризуется не только негативно (как процесс без наглядных представлений), но и позитивно — как оперирующая значениями. Отсюда радикально изменилось прежнее представление о фактуре сознания в актах мысли, в состав которой теперь вводились новые феномены — не только интеллектуальные, но и личностные: установки сознания, интенциональные цели, умственные образы, смысловые отношения, их “сознанность”, волевые усилия и т.п.
20 Использование экспериментатором метода организации (обучения) систематического самонаблюдения (Н. Ах, О. Кюльпе) испытуемым за собственным мыслительным поиском решения задачи (Г. Уатт, О. Зельц) позволяло регистрировать (посредством самоотчета) как традиционно выделяемое в ассоцианизме оперирование мыслимыми субъектом чуевственными переживаниями и предметными содержаниями сознания (И. Кант), так и эксплицировать не замечавшиеся ранее в психологии их “ненаглядные” (неточно переведенные как “безобразные”, хотя это — термин Р. Вудвортса) смысловые отношения, “интенциональные” (Ф. Брентано) установки и целевые связи. В результате экспериментальных исследований мышления в них были выделены его качественные отличия от других познавательных процессов (а именно: цельность, активность, осмысленность, направленность и т. д.), причем, при отсутствии связи их специфичности с чувственно “наглядными” элементами.
21 Отметитм, в начале ХХ в. А. Бине и Р. Вудвортс также (параллельно с О. Кюльпе) обнаружили нечувственный характер ряда умственных процессов. Однако из этого ими не были сделаны методологические выводы о необходимости построения новых (не ассоциативных и не формально-логических) экспериментальных методов для исследования психологической специфики “чистого мышления” (по И. Канту). Методологизм Кюльпе объясняется тем, что эта абстрактная [29] “ненаглядность” или “безобразность” [8] мышления была открыта в специально построенных оригинальных опытах. В них обученными систематической интроспекции испытуемыми были ученики Кюльпе (Н. Ах, К. Бюлер, М. Вертгаймер, О. Зельц, К. Марбе, Г. Уатт и др.). Как авторы учебников по психологии, они могли профессионально категоризировать сходными понятийно-психологическими средствами самонаблюдаемые [21] ими состояния своего сознания, актуализируемые в мыслительном поиске решения задачи.
22 После проведения опытов Кюльпе и его ученики сотворчески рефлексировали интерпретацию феноменологии интроспекции их мыслительных процессов. Это также открывало путь к экспериментатике с рефлексией, ибо: “Испытуемый получая какую-либо задачу, определенное наставление… должен изучать себя при воздействии раздражителей”. В этом по сути рефлексивном акте было важно: “определить наличность в нашем сознании понятий и положений и как именно мы их сознаем” [8], что ныне используется в исследованиях рефлексии [1; 19; 21; 22; 36] и в рефлексивно-экзистенциальных тренингах [23].
23 Отсюда, по Кюльпе, в мышлении: “активность выступает на первый план, акт восприятия и механизм представлений — на второй. Наше Я постоянно находится под влиянием той или иной точки зрения или же определенной задачи и ими же побуждается к деятельности. Можно сказать, что работа Я служит цели, заданной самой собой или другими.… Это влияние… называют детерминирующей тенденцией” [8]. Обобщая результаты опытов с мышлением, Кюльпе приходит к принципиальному выводу, что: “Этим самым экспериментальная психология была выведена в область новых исследований, открывающих широкие перспективы” [8].
24 Господствовший в ХIХ в. ассоцианизм, редуцируя мышление к операциям формальной логики с наглядно-чувственными содержаниями, опирался в гносеологии и педагогике на принцип непосредственной наглядности генезиса и функционирования познания. Кюльпе же акцентировал изучение в мышлении его по сути рефлексивно-интенционального плана в виде таких его феноменов, как: смысловые установки сознания, волевые импульсы, познавательные интенции, умственные усилия, уверенность, сомнения, установление отношений, определение мотивов и целей мыслительного поиска.
25 Таким образом, теоретический вклад Кюльпе — в том, что он онтологически вывел психологию познания за границы его сугубо рационалистической трактовки, инкорпорировав в панораму мышления (наряду с чувственно-предметными содержаниями сознания и интеллектуально-логическими операциями ума [1; 14]) также его собственно психологические свойства: мотивационно-целевые установки и проблемно-поисковые рассуждения по решению задач (Г. Уатт), эмоционально-смысловые отношения и индивидуально-волевые усилия человека как активного субъекта познания (с учетом этого нами были дифференцированы предметно-операциональные и личностно-рефлексивные функции как в продуктивном мышлении при дискурсивном решении творческих задач [1; 13], так и в саморазвитии креативной личности [19; 21–23]). Все это обеспечило конструктивность влияния Кюльпе на становление культуры экспериментатики в гештальтизме как ведущей в ХХ в. школе психологии продуктивного мышления [4; 11–14; 25; 36 и др.].
26 Переходом к его изучению М. Вертгеймером и К. Дункером [11, с. 258–268] стала теория вюрцбуржца О. Зельца [11, c. 28-46] о “комплексной антиципирующей схеме” как механизме решения продуктивных задач. Согласно В.В. Петухову, “эмпирической базой в вюрцбургской школе были интроспективные данные о решении репродуктивных задач, и поэтому закономерности репродуктивного и продуктивного мышления представлялись здесь едиными: [13, с. 41]. Отсюда важность, по В.В. Петухову, телеологического подхода к изучению мышления в школе О. Кюльпе, ибо “значение результатов классической дискуссии необходимо современным сторонникам той и другой точки зрения для осознания своей принадлежности к качественно разным стратегиям изучения творчества” [13, с. 46].
27 Важно подчеркнуть, что позднее в конце 1920-х гг., констатируя и анализируя гносеологический кризис психологии, талантливый ученик О. Кюльпе вюрцбуржец К.  Бюлер [24] создал методологические предпосылки для поиска путей построения разных стратегий обновления психологии, в т. ч. в сфере изучения продуктивного творческого мышления. Они разрабатывались уже другими поколениями ученых ХХ и ХХI вв. (К. Дункер, К. Левин, П.Я. Гальперин, Я.А. Пономарев, Н.Г. Алексеев, Л.И. Анцыферова, В.П. Зинченко, В.В. Петухов А.И. Савенков, И.Н. Семенов, В.Ф. Спиридонов, Д.В. Ушаков и др.).
28

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
29 В целом логика развития изучения ментальных процессов учениками О. Кюльпе (О. Зельц, К. Бюлер, М. Вертгеймер, В. Келлер, К. Коффка) все же компенсировала недостатки, связанные с онтологичским невниманием к чувственной и речевой природе мышления, на что указывала Л.И. Анцыферова [12, гл. 2]. Ибо после Кюльпе связанные с Вюрцбургской школой психологи обратились — с позиций гештальтистского принципа структурирования перцептивного поля (М. Вертгеймер, К. Левин) — к изучению целостных структур восприятия и их роли в мышлении. В этом, говоря словами Г. Гегеля, заключалась своеобразная “хитрость истории” и логики развития психологии — в виде перехода от открытия “безобразности” (О. Кюльпе) абстрактного мышления к исследованию генеза (К. Коффка) корней его “наглядности” в перцептивном поле пространственного наглядно-действенного (В. Келлер) мышления. Ибо Вюрцбуржццы, ставшие гештальтистами, в 1920-е гг. акцентировали исследование функциональной роли визуально-образных представлений в инсайтном переструктурировании продуктивного мышления (М. Вертгеймер). Наряду с этим в 1930-е гг. гештальтисты обратились к исследованию в продуктивном мышлении речевой ткани дискурсивно-рассуждающего поиска решения творческих задач (К. Дункер). В 1940–1960-е гг. они перешли к изучению групповой динамики в мотивационно-психологическом поле локамоций и коммуникаций (К. Левин), а также к исследованию в познания мира речевого мышления (К. Бюлер, К. Коффка) и онтогенеза рефлексивного самосознания личности (Б.В. Зейгарник) в процессе персонологии ее жизненного пути (Ш. Блюлер). В этих тенденциях выражается логика развития когнитивной психологии как перспектива инновационных стратегий современного изучения интеграции перцептивно-интеллектуальных и рефлексивно-личностных компонентов продуктивного мышления в символически-смысловом пространстве культуро-созидающей [19] творческой деятельности креативной индивидуальности, профессионально самореализующейся в современном социуме.
30 Итак, О. Кюльпе (наряду с гештальтистами, необихевиористами, когнитивистами, эвристиками, герменевтиками) является одним из основоположников методологии и экспериментатики изучения мысли и рефлексии, познавательных процессов и когнитивного развития личности в классической психологии продуктивного творческого мышления. Эта констелированная О. Кюльпе и его Вюрцбургской школой классика конструктивно воздействует на современное человекознание, особенно в плане системно-функциональной методологии при разработке феноменологически-качественных средств идеографически-смыслового анализа сложнейших явлений сознания и рефлексии личности в экзистенциально-продуктивных процессах культуро-созидающего профессионального творчества. Развитие достижений (О. Зельц, М. Вертгеймер, К. Дункер, Ж. Пиаже) и критика противоречий (В. Вундт, Э. Титченер, Р. Вудвортс) школы О. Кюльпе — особенно с позиций зарождавшейся тестологии (Ф. Гальтон, А. Бине, В. Штерн) — поставило важнейшую для экспериментальной психологии проблему конструктивной разработки психометрики свойств творческого мышления, сознания индивидуальности, рефлексии смыслообразования личности. Согласно методологическому принципу дополнительности определяющей перспективой дальнейшего развития психологи мышления, творчества, сознания, рефлексии является познание их свойств и закономерностей в результате системного взаимодействия их номотетически измеряемых свойств и их идеографически характеризуемых смысловых функций в развитии креативной личности в процессе профессиональной продуктивно-творческой деятельности.
31 Совершенный Кюльпе прорывной экспериментальный поворот в изучении мышления (путем перехода от чувственного сенсуализма и субъективизма непосредственной интроспекции к объективизации систематического самонаблюдения и организуемой рефлексии интеллектуально-личностного смыслообразования сознания субъектом) сравним в психологии познания по своему методологическому значению лишь с революцией психоанализа З. Фрейда в человекознании. Ибо он экспериментально открыл мотивационно-смысловую сферу влечений и желаний, подсознания и сверхсознания в развитии личности и эволюции культуры. Разработанная же Кюльпе психотехника объективации самонаблюдения (посредством систематического самоотчета) интегрировала психотехнологию интроспекции сознания в арсенал научных методов изучения эмпирической феноменологии мышления, понимания, рефлексии. Это новаторство О. Кюльпе положило начало экспериментальному становлению классической психологии продуктивного [1; 2; 11–14; 25; 26] рассуждающего мышления и современной рефлексивной психологии когнитивно-смыслового развития личности [21], в том числе посредством ее рефлексивно-экзистенциальной психотерапии [23] и культуро-созидающей самореализации [19] в продуктивной профессионально-творческой деятельности.

Библиография

1. Алексеев Н.Г., Семенов И.Н., Степанов С.Ю. Мысли о мыслях. Т. 1. Ч. 1. Психология решения творческих задач. / Отв. ред. И.С. Ладенко. Новосибирск: НГУ, 1996.

2. Бухарова А.А., Семенов И.Н. Обзор концепций рефлексии и образования Макс Шеле­ра с позиций рефлексивной психологии // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. 2015. № 4–5. С. 18–63.

3. Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 1. Вопросы теории и истории психологии / Под ред. А. Р. Лурия, М. Г. Ярошевского. М.: Педагогика, 1982. 488 с.

4. Коффка К. Самонаблюдение и метод психологии // Психологическая хрестоматия / Под ред. К.Н. Корнилова. М., Л., 1927. С. 123–132.

5. Кравков С.В. Самонаблюдение. М., 1922. 143 с.

6. Кpогиус А.А. Вюрцбургская школа экспериментального исследования мышления и её значение // Новые идеи в философии. Сб. 16. СПб., 1914. С. 84–108.

7. Кюльпе О. Введение в философию. 7-е изд. СПб., 1901.

8. Кюльпе О. Современная психология мышления // Новые идеи в философии. — Сб. 16. СПб., 1914. С. 43–83; То же // Общая психология. Психология мышления / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В. Петухова. М.: МГУ, 1981. С. 21–27.

9. Кюльпе О. Современная философия в Германии. М., 1903.

10. Морозова М.В., Семёнов И.Н. Философско-психологические проблемы изучения переживаний индивидуальности и их взаимосвязей с рефлексией // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. 2015. № 1–2. С. 57–101.

11. Общая психология. Психология мышления. Хрестоматия / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В. Петухова. М.: МГУ, 1981.

12. Основные направления исследований психологии мышления в капиталистических странах / Отв. ред. Е.В. Шорохова. М.: Наука, 1966.

13. Петухов В.В. Основные теоретические подходы к изучению мышления // Общая психология. Тексты. Раздел Ш. Субъект познания. Ч. 2. / Под ред. В.В. Петухова. М.: МГУ, 1997. С. 19–46.

14. Пономарев Я.А., Семенов И.Н., Зарецкий В.К. Исследование проблем психологии творчества. Коллективная монография. М.: Наука, 1983.

15. Саугстад П. История психологии: от истоков до наших дней. М.: БахраХ-М, 2008. С. 101–108.

16. Семенов И.Н. Вюрцбургская школа // БСЭ. 3-е изд. М.: СЭ, 1972.

17. Семенов И.Н. Вюрцбургская школа // Философский энциклопедический словарь. 2-е изд. М.: СЭ, 1989. С. 105–106.

18. Семенов И.Н. Кюльпе // Большая российская энциклопедия. Т. 16. М.: Большая Российская энциклопедия, 2010. С. 527.

19. Семенов И.Н. Развитие научного творчества в системе коммуникативно-познавательных отношений, определяющих продуктивность культуросозидающей деятельности. // Известия РАО. 2022. № 1. С. 154–177.

20. Семенов И.Н. Рефлексивная и культуральная персонология жизнетворчества и научной деятельности выдающегося философа-психолога Г.Г. Шпета // Мир психологии. 2020. № 4. С. 228–239.

21. Семенов И.Н. Рефлексивность самонаблюдения и персонология интроспекции: к онтологии и методологии рефлексивной психологии индивидуальности // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 2015. № 3. С. 22–39; № 4. С. 98–113.

22. Семенов И.Н. Теоретические основы изучения роли рефлексии в процессах самости в трансдисциплинарном контексте человекознания // Мир психологии. 2018. № 3. С. 7–24.

23. Семенов И.Н., Репецкий Ю.А., Репецкая А.В. Тренинг-практикум “Экзистенциальный опыт осознанности и осмысления”: теоретические основы, возможности и апробация в работе с молодежью // Мир психологии. 2019. № 1. С. 264–277.

24. Buhler K. Die Kriese der Psychologie, 1 Aufl. Berlin: 1927.

25. Dorner P. Self-reflexion and problem-solving // Human and Artificial Intelligens. — Berlin Realisierung. Bd. 1–3. Leipzig, 1912–1923.

26. Kulpe O. Grundlagen der Asthetik / Külpe O., Behn S. Leipzig, 1921.

27. Kulpe O. Versucher über Abstraktion // Bericht über den 1. Kongressen für experimentelle PsychologieScience Press, 1978. P. 101–107.

28. Dudareva V., Semenov I. Phenomenology of reflection and its investigation in modern foreign psychology // Psychology. Journal of Higher School of Economics. 2008. Т. 5. № 1. P. 101–120.

29. Kulpe O. Di. Gießen, 1904. S. 56–68.

30. Kulpe O. Vorlesungen uber Logik / Külpe O., Selz O. Leipzig, 1923.

31. Kulpe O. Vorlesungen uber Psychologie. 2 Aufl. Leipzig, 1922.

32. Kulpe O. Eine Beitrag zur exsperimentellen Aesthetik // American Journ. of Psychology. 1903. № 14. P. 132–495.

33. Lindenfeld D. Oswald Kulpe and the Wurzburg School. // Journal of the History of the Behavioral Sciences. 1978. 14. P. 132–141.

34. Ogden R.M. Oswald Kulpe and the Wurzburg School // The American Jorn. of Psусhology. 1951. № 64. P. 4–9.

35. Schräder H. Die Theorie des Denkens bei Külpe und bei Husserl. Diss. Münster: 1924.

36. Semenov I.N. An empirical psychological study of thou processes in creative problem-solving from the perspective of theory of activity. // Soviet Psychology. 1978. V. 16. № 4. P. 3–46.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести