В 2019 году исполнилось пять лет с момента подписания договора о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Становление и развитие ЕАЭС протекало в достаточно сложных внешних условиях. Стремительно меняющаяся конъюнктура на мировых топливно-сырьевых рынках, формирование крупных трансрегиональных экономических партнерств, замедление темпов роста мировой экономики и наращивание задолженности стран, санкции, протекционистская политика и торговые войны, повышенная волатильность на мировых финансовых рынках – все эти факторы имеют серьезные последствия для мировой экономики. При этом в условиях глобализации значительные риски от возрастающей неопределенности несут прежде всего страны с формирующимся рынком, к которым относятся государства ЕАЭС. Одним из драйверов развития процессов евразийской интеграции было стремление ее стран-участниц повысить свою конкурентоспособность и устойчивость к внешним шокам, активизировать процессы экономической модернизации.

Торгово-экономическая связанность стран как фактор региональной интеграции. Динамика развития торгово-экономических связей как внутри союза, так и за его пределами свидетельствует о сравнительно слабой вовлеченности ЕАЭС в мировую торговлю товарами. Доля ЕАЭС в мировом экспорте низка − 2,8%, заметно ниже его доля в мировом ВВП по ППС (3,7%)¹. Налицо крайне низкий уровень связанности (определяемый нами как отношение внутрирегионального экспорта к экспорту в третьи страны) – лишь 0,11, что значительно уступает практически всем основным региональным интеграционным объединениям. Вместе с тем в пределах региона СНГ более высокий уровень связанности стран значительно выше − 0,22, и это свидетельствует о существующем потенциале углубления и расширения евразийской интеграции. По оценкам Л. Зевина, этот показатель для евразийского пространства должен быть в два раза больше, чем по СНГ – 0,40. В этом случае будет достигнут так называемый "интеграционный порог", что создаст условия для нормального функционирования начального этапа интеграции [8. С. 32-33].

Международный опыт показывает, что для создания конкурентоспособных предприятий и, как следствие, повышения устойчивости стран к внешним шокам на начальном этапе интеграции крайне важно создание более благоприятных условий для производителей в рамках определенного регионального объединения. Регионы с наиболее конкурентоспособным на внешних рынках производством – ЕС и АСЕАН – имеют наиболее высокие относительные показатели внутрирегиональной торговли [12. С. 320-322]. По оценкам ЕБРР, развитие экспорта в пределах региона ЕАЭС впоследствии может стать первым шагом к его расширению в глобальных масштабах [7. С. 78].

Для оценки степени и интенсивности экономического взаимодействия стран ЕАЭС в условиях активизации процессов экономической интеграции нами использовался коэффициент торгово-экономической связанности (КТЭС), который исчисляется как отношение стоимостных объемов взаимного товарооборота к суммарному ВВП (в текущих ценах) взаимодействующих стран и умножения полученной величины на 100. Этот коэффициент позволяет соизмерить связь роста экономики и взаимной торговли стран-партнеров. Косвенно он отражает уровень комплементарности (взаимодополняемости) экономик, причем как на двусторонней основе, так и в разрезе интеграционных объединений. КТЭС во многом является результатом уровня технико-экономического развития и кооперации взаимодействующих стран, особенностей их географического положения ("эффекта соседства") и развития трансграничной транспортной инфраструктуры. Анализ динамики КТЭС позволяет также оценить направленность процессов неформальной интеграции (на примере торговых связей) рассматриваемых стран. Для этого были выбраны все возможные 10 взаимодействующих пар стран в рамках ЕАЭС (табл. 1).

Следует отметить, что за рассматриваемый период в странах ЕАЭС наблюдались разнонаправленные тенденции: 1) достижение пиковых значений стоимостных объемов торговли в 2011-2013 гг. на фоне восстановления после глобального финансово-экономического кризиса; 2) снижение показателей внешней и взаимной торговли в условиях замедления темпов роста (падения) экономики в 2014-2016 гг.; 3) возобновление роста торговли на фоне умеренного подъема экономики в 2017-2018 гг. Это позволяет одновременно оценить связанность соответствующих стран и регионов и ее устойчивость в разных внешнеэкономических условиях и форматах интеграции (до и после создания ЕАЭС).

Таблица 1

Динамика КТЭС ЕАЭС и некоторых других стран в 2011-2018 гг.

Источники: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map, October 2019, IMF. World Economic Outlook Database, April 2019.

Проведенные расчеты показали, что за период 2015-2018 гг. по сравнению с 2011-2014 гг. торгово-экономическая связанность ЕАЭС возросла на 3,1% и составила в среднем 0,405. Такая положительная динамика связанности в условиях меняющейся внешнеэкономической конъюнктуры косвенно свидетельствует о сохранении комплементарности и сравнительно высокой взаимозависимости стран евразийской пятерки, а также о положительных интеграционных (торговых) эффектах. Наиболее высокие темпы прироста КТЭС отмечались в парах стран с участием Армении и Кыргызстана (Армения – Кыргызстан, Армения – Россия, Армения – Беларусь), которые вошли в Таможенный союз ЕАЭС в 2015 г. Именно в этих трех парах стран стоимостной объем взаимного товарооборота в 2018 г. значительно превысил пиковые показатели 2011-2013 гг. При этом во всех остальных семи случаях товарооборот не достиг пиковых значений. Высокие темпы прироста КТЭС сохранились и в паре традиционных торговых партнеров Беларусь – Россия. В то же время заметное сокращение показателя связанности произошло в парах Армения – Казахстан, Беларусь – Кыргызстан, Беларусь – Казахстан, а также в двух парах с высокой связанностью – Казахстан – Россия и Казахстан – Кыргызстан, что было обусловлено значительным (на 1/3) сокращением стоимостных объемов их взаимной торговли.

Повышение эффективности евразийской интеграции и ее устойчивости к неблагоприятным внешним факторам ограничивается сравнительно слабой и весьма дифференцированной связанностью между отдельными странами внутри ЕАЭС. По нашим расчетам, в 2015-2018 гг. наиболее высокий уровень торгово-экономической связанности (0,424 – 1,980) наблюдался в трех парах стран с общими границами: Беларусь – Россия, Казахстан – Россия и Казахстан – Кыргызстан; средний уровень (0,104 – 0,291) в парах Беларусь – Казахстан, Беларусь – Кыргызстан и Армения – Россия, а наименьший (0,090 и ниже) – в паре Кыргызстан – Россия и в трех парах стран с участием Армении (Армения – Беларусь, Армения – Кыргызстан и Армения – Казахстан), что отчасти обусловлено отсутствием общих границ республики с другими странами объединения и нахождением ее в транспортной блокаде со стороны некоторых соседей. В этой связи, требуется выработка подходов и механизмов, направленных на повышение связанности, прежде всего, Армении с другими странами-участницами объединения путем решения соответствующих транспортно-логистических проблем [1. С. 161-173].

Отметим, что наиболее высокий в ЕАЭС показатель белорусско-российской связанности сильно отстает от аналогичных показателей в ЕС и НАФТА, уступая в 1,7 раза взаимной связанности Чехии и Польши, в 1,4 раза – США и Канады, Германии и Австрии; даже связанность Вьетнама и Таиланда пока опережает этот наивысший показатель в ЕАЭС. Выборочные оценки динамики КТЭС в отдельных парах стран показывают, что в 2015-2018 гг. взаимные торговые потоки наиболее интенсивно развивались в Юго-Восточной Азии (Китай – Вьетнам, Таиланд – Вьетнам) и Центрально-Восточной Европе (Чехия – Польша), тогда как в Северной Америке (США – Канада) и Западной Европе (Германия – Австрия) наблюдалось снижение связанности (табл. 1).

В этот же период торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Евросоюзом сократилась на 33,7% и составила в среднем 0,295. Снижение связанности с ЕС произошло во всех странах евразийской пятерки, причем наиболее сильное – в Казахстане, Беларуси и России, у которых при этом отмечался наиболее высокий КТЭС с Евросоюзом среди стран-участниц ЕАЭС. Такое сильное снижение произошло преимущественно в 2014-2016 гг., и начавшееся восстановление этого показателя в 2017-2018 гг. не компенсировало произошедшее падение. Снижение связанности с ЕС у Армении и Кыргызстана не было столь критичным ввиду сравнительно небольшого падения стоимостных объемов их взаимной торговли – на 8-22%, тогда как у трех крупнейших стран объединения такое падение составило 31-46%. Причем у России снижение торгово-экономической связанности с Евросоюзом продолжилось и в 2017 г. (табл. 2).

В 2015-2018 гг. торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Китаем также значительно сократилась – на 31,9%, составив в среднем 0,145. Обращает на себя внимание наиболее сильное снижение связанности с КНР у Казахстана и России², которые при этом также имели наибольший уровень связанности с китайской экономикой. Снижение связанности стран ЕАЭС и Китая объясняется в основном более высоким наращиванием объемов китайской экономики, за которыми не успевают расти сравнительно невысокие торговые потоки, а также значительным снижением казахстанско-китайской торговли.

Таблица 2

Динамика КТЭС стран ЕАЭС с КНР и ЕС в 2011-2018 гг.

Источники: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map, October 2019, IMF. World Economic Outlook Database, April 2019.

Таким образом, торгово-экономическая связанность внутри ЕАЭС в среднем в 1,4 раза выше, чем связанность этого объединения с ЕС и в 2,8 раза выше, чем с КНР. В условиях меняющихся внешних факторов и разнонаправленной экономической динамики 2011-2018 гг. связанность стран внутри ЕАЭС в целом немного увеличилась, тогда как связанность евразийской пятерки с ЕС и КНР – сильно снизилась, что свидетельствует о сохранении более высокой комплементарности экономик стран-участниц евразийской пятерки. Этому способствовало вступление в силу договора о создании Евразийского экономического союза и более диверсифицированная структура взаимной торговли в рамках ЕАЭС.

Трансформация внешнеторговых связей стран ЕАЭС: ослабление позиций ЕС и усиление КНР. При оценке связанности евразийской интеграции важное значение имеет анализ структуры торгово-экономических связей как внутри объединения, так и за его пределами. В географической структуре внешней (и взаимной) торговли стран ЕАЭС традиционно выделяются три основных вектора: 1) европейский – торговля со странами ЕС; 2) азиатский – торговля со странами Азии, прежде всего с Китаем; 3) евразийский – взаимная торговля внутри ЕАЭС.

За период 2013-2018 гг. произошли значительные изменения в структуре внешней торговли стран ЕАЭС (с учетом падения их стоимостных объемов в 2013-2016 гг. и возобновления роста в 2017-2018 гг.). Во всех странах региона заметно сократилась доля торговли с ЕС и увеличилась доля торговли с ЕАЭС (за исключением Кыргызстана). При этом вступление Армении в ЕАЭС (со 2 января 2015 г.) способствовало усилению торгового взаимодействия республики с евразийским объединением, прежде всего за счет значительного роста армянского экспорта. В результате для Армении рынки ЕС и ЕАЭС стали вполне сопоставимы по своему объему, но остаются разными по товарной структуре [2].

Внешняя торговля стран евразийской пятерки с КНР носила неоднозначный характер. При общем опережающем росте импорта китайских товаров, которые в значительной степени замещают европейские на внутренних рынках государств ЕАЭС, странам региона (за исключением России) пока не удается добиться устойчивых темпов роста экспорта своих товаров в Китай. В то же время, по итогам 2018 г. товарооборот РФ с КНР превысил докризисные (88,7 млрд долл. в 2013 г.) показатели и достиг 108,3 млрд долл., причем впервые с положительным сальдо (3,8 млрд долл.) в пользу России. Кроме того, на этапе восстановления торговых потоков российский экспорт в ЕАЭС также рос опережающими темпами по сравнению со встречным импортом, что привело к существенному улучшению условий торговли для РФ³ (табл. 3).

Таблица 3

Географическая структура внешней торговли товарами стран ЕАЭС, %

Источники: составлено и рассчитано автором по данным Национальной статистической службы Республики Армения; Национального статистического комитета Республики Беларусь; ФТС России; ITC. Trade Map. April 2019.

В 2013-2018 гг. произошли заметные изменения в товарной структуре взаимной торговли государств ЕАЭС, что во многом стало результатом формирования отраслевой специализации стран-участниц. В трех крупнейших странах региона (ЕАЭС-3) возросла доля продовольственных товаров и с/х сырья (особенно в Беларуси), а также сократилась доля минеральных продуктов, что во многом стало результатом падения мировых цен на топливно-сырьевые товары и замедления (спада) экономической активности в странах объединения. При этом в Казахстане значительно возросла доля продукции химической промышленности, металлов и изделий из них. В то же время в Беларуси и Казахстане снизилась доля машин, оборудования и транспортных средств, тогда как в России – немного возросла (табл. 4).

Таблица 4

Товарная структура взаимной торговли стран ЕАЭС-3 в 2013-2018 гг., %

Примечание. ЕЭК определяет объемы взаимной торговли товарами государств-членов ЕАЭС как суммарный стоимостной объем экспортных операций государств-членов союза во взаимной торговле. Источник: составлено автором по данным Евразийской экономической комиссии.

Относительное снижение роли белорусской и казахстанской машинотехнической продукции во взаимной торговле стран ЕАЭС во многом обусловлена снижением спроса на соответствующую продукцию со стороны России. В 2013-2017 гг. доля стран ЕАЭС на машинотехническом рынке России сократилась как в относительных (с 3,7 до 3,1%), так и в абсолютных (с 5,7 до 3,4 млрд долл.) показателях. В то же время России удалось увеличить свою долю на рынках машинотехнической продукции стран ЕАЭС – в среднем с 16,3 до 22,2%, хотя в абсолютных показателях наблюдалось некоторое снижение (с 7,3 до 6,1 млрд долл.). Кроме того, во всех странах ЕАЭС усилились позиции машинотехнической продукции из КНР – в среднем с 20,4 до 25,4%, в том числе в России – с 18,2 до 25,9%⁴. На ввоз машин и оборудования из Китая наиболее быстрыми темпами переориентируется РФ, что при прочих равных объясняется действующими санкционными ограничениями в поставках соответствующей продукции из стран Запада (ЕС и США). Эти тенденции косвенно свидетельствуют по крайней мере о частичном вытеснении с российского рынка машинотехнической продукции из стран ЕАЭС китайскими товарами, что не соответствует заявленным целям евразийской интеграции относительно согласованной модернизации стран-участниц.

Значительное наращивание торгового взаимодействия стран ЕАЭС с КНР (в том числе через рост импорта китайских машин и оборудования) во многом связано с притоком в регион китайских инвестиций [5, 17]. За период 2013-2017 гг. накопленные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) из Китая в странах ЕАЭС (без России) увеличились с 6,5 млрд долл. (или 4,3% от общих накопленных ПИИ) до 11,1 млрд долл. (или 6,3%), причем наибольший прирост китайских прямых инвестиций отмечался в Беларуси (со 118 до 268 млн долл.), Казахстане (с 5,7 до 9,4 млрд долл.) и Кыргызстане (с 0,7 до 1,4 млрд долл.)⁵. Активизация инвестиционного сотрудничества Беларуси и КНР обусловлена вложениями китайских партнеров в белорусский индустриальный парк «Великий камень», а также в совместное предприятие по сборке легковых автомобилей Geely. В Кыргызстане присутствие китайских инвесторов в нефтепереработке и золотодобывающей промышленности было расширено запуском новых проектов в строительном комплексе. Китайские ПИИ в Казахстане традиционно сосредоточены в топливном комплексе, но уже в конце 2016 г. в рамках программы по переносу производственных мощностей из Китая в Казахстан был открыт совместный завод по переработке масличных культур [11. С. 45-48].

Концептуальные подходы КНР и ЕС к связанности в Евразии. Стратегическое видение развития процессов евразийской интеграции и связанности существенно различается у двух ключевых внешних игроков – Евросоюза и Китая. Как известно, руководство КНР еще осенью 2013 г. выдвинуло инициативу «Один пояс – один путь», которая предполагает масштабные китайские инвестиции в инфраструктуру стран Центральной Азии и ЕАЭС, создание необходимых условий для последующего выхода на рынки этих стран и Европы. В мае 2015 г. было принято совместное заявление России и Китая о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и Экономического пояса Шёлкового пути (ЭПШП) [13], что свидетельствовало о стремлении двух стран к координации своей деятельности на пространстве евразийской интеграции. Через три года было подписано Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР (Астана, 17 мая 2018 г.).

В данном соглашении рассматривается ряд вопросов, которые направлены на повышение эффективности взаимодействия между Евразийским экономическим союзом и Китаем. Среди них следует выделить: повышение транспарентности и работа по взаимному признанию стандартов, технических регламентов и процедур оценки соответствия; совершенствование таможенного сотрудничества и упрощение процедур торговли; защита прав интеллектуальной собственности; регулирование электронной коммерции; взаимовыгодное развитие отраслевого сотрудничества в сфере сельского хозяйства, энергетики, транспорта, промышленной кооперации, информационно-коммуникационной инфраструктуры, технологий и инноваций, финансов и окружающей среды, а также другие вопросы [14]. Развитие торгово-экономического сотрудничества между ЕАЭС и КНР может рассматриваться как часть более широкой евразийской континентальной интеграции [4. С. 22-23].

Однако несмотря на подписанные совместные документы, интересы стран-участниц евразийской интеграции и Китая не во всем совпадают [3]. Страны ЕАЭС стремятся диверсифицировать свои экономики за счет развития несырьевых отраслей, а КНР заинтересована в развитии в этих странах для своих нужд производства минерального и растительного сырья, рынков сбыта разнообразной китайской продукции. Кроме того, Китай (часто, как и сами страны-участницы ЕАЭС в отношении КНР) заинтересован преимущественно в выстраивании двустороннего сотрудничества со странами евразийской пятерки.

Подходы Евросоюза к развитию сотрудничества со странами ЕАЭС косвенно реализуются через проект «Восточное партнерство» (ВП) и соглашения об ассоциации (СА). Как известно, в мае 2009 г. была принята совместная декларация по вопросам «Восточного партнерства» и состоялось его официальное учреждение. Целью данного проекта является развитие интеграционных связей ЕС с шестью странами постсоветского пространства (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Молдова и Украина). В июне 2014 г. Евросоюз подписал СА с тремя постсоветскими странами – Грузией, Молдовой и Украиной. В ноябре 2017 г. было подписано Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве между Европейским союзом и Арменией (CEPA), что позволит республике активизировать политический диалог и экономические отношение с ЕС.

В декабре 2018 г. Форумом гражданского общества Восточного партнерства (ФГО ВП) при поддержке ЕС был подготовлен доклад «Eastern Partnership Index 2017», в котором были отражены основные методологические подходы Евросоюза к оценке связанности (сближения) стран-участниц ВП с европейскими странами. Разработанный «Индекс Восточного партнерства 2017 года» (ИВП-2017) отражает прогресс, достигнутый шестью странами данного проекта в направлении устойчивого демократического развития и европейской интеграции. При этом «интеграция» здесь рассматривается как многоплановое понятие, состоящее из сближающихся институциональных норм и стандартов, растущего экономического обмена, более глубоких транснациональных сетей, связывающих общества, и более частых контактов между людьми. Такое широкое понятие подразумевает, что членство или ассоциация в ЕС могут быть целями, этапами или конечными состояниями интеграционного процесса [19. C. 12-17].

При построении ИВП-2017 выделялись два аспекта европейской интеграции: сближение с ЕС (отражает степень внедрения странами ВП в свою практику ключевых норм Евросоюза и международных стандартов) и связь с ЕС (охватывает транснациональные связи между бизнесом, гражданским обществом, гражданами и правительствами в странах Восточного партнерства и ЕС). По первому критерию лидерами были признаны Украина, Армения, Молдова и Грузия, по второму – Грузия, Молдова и Украина [19. С. 18-24]. Две другие страны ВП (Азербайджан и Беларусь) пока существенно отстают по рассмотренным показателям европейской интеграции.

Европейский союз расширяет сотрудничество и с азиатскими странами постсоветского пространства. В декабре 2015 г. Казахстан подписал соглашение о расширенном партнерстве и сотрудничестве с ЕС, которое направлено на значительное углубление взаимных торгово-экономических связей. Этот документ охватывает 29 сфер взаимодействия, начиная от инвестиций, развития торговли, инфраструктуры, и таких сфер как инновация, культура, спорт, туризм, сотрудничество правоохранительных органов [9].

В сентябре 2018 г. была принята общая концепция Евросоюза в отношении развития сотрудничества в Евразии – «Связывая Европу и Азию» («Connecting Europe and Asia - Building blocks for an EU Strategy») [23]. Этот документ основывается на собственном опыте ЕС по расширению связей между его государствами-членами и другими регионами. При этом сама связанность (connectivity) в европейском понимании должна быть устойчивой, всеобъемлющей и основываться на международных правилах.

Исходя из этого, ЕС будет взаимодействовать со своими соседями и азиатскими партнерами по трем основным направлениям:

1. способствуя эффективным связям и сетям между Европой и Азией через развитие приоритетных транспортных коридоров, цифровых сетей и энергетического сотрудничества;
2. путем установления партнерских отношений в целях обеспечения связей на основе общепринятых правил и стандартов, обеспечивающих лучшее управление потоками товаров, людей, капитала и услуг.
3. внося свой вклад в устранение значительных инвестиционных ограничений за счет улучшения мобилизации ресурсов, усиления использования финансовых ресурсов ЕС и укрепления международного партнерства [23. С. 2-3].

Однако в данной концепции очень слабо прописаны возможные форматы сотрудничества Евросоюза с Евразийским экономическим союзом как с международной организацией. ЕАЭС лишь единожды (в сноске) упоминается в документе (раздел «Региональное сотрудничество»), где указано, что в соответствующих случаях ЕС может взаимодействовать на техническом уровне с Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами с целью достижения более тесного сближения их технических регламентов и стандартов с международными [23. С. 8].

Вместе с тем, практическая важность взаимодействия ЕС и ЕАЭС как крупных интеграционных проектов в регионе континентальной Евразии осознается сегодня и в Евросоюзе, и в России [10]. Создание ЗСТ ЕС – ЕАЭС могло бы преодолеть трудности на пути к большей экономической несовместимости этих объединений и взаимоисключающий характер предложений, которые эти союзы делают потенциальным партнерам [18. С. 59-60]. В принятой в конце 2018 г. Декларации о дальнейшем развитии интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза также отмечается необходимость активизации сотрудничества с ШОС, АСЕАН, Европейским союзом, МЕРКОСУР, ВТО, ОЭСР и другими региональными интеграционными объединениями [6]. Однако выработать формат сочетания (сопряжения, гармонизации) двух интеграций на практике пока не удается, хотя определенные подходы уже нарабатываются. Важными политическими решениями можно считать новое соглашение ЕС-Армения, учитывающее членство страны в ЕАЭС, и инициативы для Беларуси. Необходимо также поддерживать трехсторонние переговорные форматы на министерском уровне в рамках ЕС – ЕАЭС – «Восточные партнеры» по вопросам взаимной торговли, транзита ресурсов из стран СНГ в Европу, в рамках широкого энергетического диалога. Но прорывные решения — это, скорее всего, вопрос будущего. Не исключено, что сопряжение европейской и евразийской интеграций будет происходить под влиянием китайского мегапроекта «Один пояс – один путь», в котором постсоветскому пространству отводится место инфраструктурного моста в торговле Китая с Евросоюзом.

В заключении следует отметить, что Россия заинтересована в опережающем росте взаимной (внутренней) торговли и ее диверсификации в рамках ЕАЭС. Это будет способствовать увеличению плотности (связанности) евразийской интеграции, равно как и наращиванию взаимных инвестиций и реализации совместных (в т.ч. транспортных) проектов. Одной из целей разрабатываемой в России национальной программы в сфере развития международной кооперации и экспорта является формирование эффективной системы разделения труда и производственной кооперации в рамках ЕАЭС [15]. В этой связи для сохранения и наращивания связанности евразийской интеграции в средне- и долгосрочной перспективе требуется более тесная координация и согласование национальных программ развития в целях повышения конкурентоспособности и модернизации стран-участниц объединения. Исчерпание прежних моделей экономического развития должно стать мощным стимулом к совместному поиску новых драйверов роста экономики, среди которых могут быть торговля услугами, цифровизация, совместный выход стран-участниц на рынки третьих стран.