А.А. Микулин известен прежде всего как автор книг по истории применения законодательства, ограждавшего права рабочих в дореволюционной России¹ . На рубеже XIX–XX вв. его труды привлекли внимание В.И. Ульянова (Ленина) и М.И. Туган-Барановского² , а современный исследователь А.Ю. Володин справедливо характеризует А.А. Микулина как опытного профессионала и историографа фабричной инспекции³ . Между тем документы, отражающие его служебную деятельность⁴ , воспоминания родных и близких, передававшиеся в семье из поколения в поколение⁵ , а также многочисленные письма, дневники, фотографии, позволяющие раскрыть характер и душевный мир русского чиновника и интеллигента конца XIX – начала XX в., нуждаются ещё в изучении.

Александр Александрович Микулин родился 24 августа 1862 г. в небогатой дворянской семье, происходившей по семейному преданию от потомков князей Микулинских-Тверских. От отца – Александра Фёдоровича, учившегося в Институте Корпуса инженеров путей сообщения, а затем служившего инспектором на железной дороге, он унаследовал интерес к технике, от матери – Гортензии де Либан (ставшей после принятия православия Екатериной Осиповной) – прекрасное владение французским языком. Смерть матери в 1874 г., спустя два года после рождения дочери Марии, способствовала скорому взрослению Александра и его младших братьев Иосифа и Дмитрия⁶.

После окончания Симбирской гимназии (в которой он учился на несколько лет раньше А.И. Ульянова) А.А. Микулин поступил в Императорское Московское техническое училище, где стал учеником выдающегося учёного, «отца русской авиации» профессора Н.Е. Жуковского. В студенческие годы, часто бывая в доме своего учителя, Александр Александрович познакомился с его младшей сестрой Верой. В 1884 г., после окончания Микулиным училища, они обвенчались⁷ . Свадьба состоялась в селе Орехово Ставровской волости Владимирского уезда Владимирской губ. – имении, принадлежавшем матери невесты Анне Николаевне, вдове штабс-капитана Е.И. Жуковского⁸ . Позднее на протяжении многих лет семья Микулиных проводила здесь летние месяцы, а в декабре 1912 г. унаследовала это родовое поместье (189 десятин 2343 сажени земли с жилыми и хозяйственными постройками при с. Орехове в пустошах Морозовой и Теляковой)⁹ . Семейная жизнь Микулиных в целом была благополучной и счастливой: 19 июля 1885 г. у них родилась дочь Вера, 17 декабря 1886 г. – Екатерина, а 2 февраля 1895 г. – сын Александр¹⁰.

К тому времени Микулин был уже видным чиновником. В 1885 г. он поступил на службу в фабричную инспекцию и получил назначение в Кострому. А в октябре 1886 г. случай помог ему перебраться во Владимир и занять должность помощника окружного фабричного инспектора П.А. Пескова¹¹. «Инспекция по надзору за занятиями малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» появилась в России в 1882 г., после того как 1 июня были учреждены должности главного и четырёх окружных фабричных инспекторов в Московской, Варшавской, Петербургской и Владимирской губерниях (однако фактически они были назначены только в первых двух)¹². Закон 1 июня 1882 г., официально вступивший в силу 1 мая 1884 г. и запрещавший фабрикантам использовать труд детей до 12 лет, устанавливавший 8-часовой рабочий день для подростков 12–15 лет и не разрешавший их работу на вредных производствах, в ночное время и в праздничные дни, Микулин считал «благодетельным» – именно он стал началом «действительной эры российского фабричного законодательства и неразрывно с ним связанного института фабричной инспекции»¹³.

3 июня 1886 г. закон «О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции» расширил круг обязанностей инспекторов и увеличил число их помощников на десять человек¹⁴. По словам исследователя фабричной инспекции, «либерально настроенная “народолюбивая” демократическая интеллигенция пошла туда, внося всё своё горячее желание служить на пользу “народа” и вообще более угнетённым социальным классам»¹⁵. В частности, у Песко ва, кроме Микулина, появилось в ноябре 1886 г. три новых помощника: врач И.В. Бартенев, инженер-технолог И.Т. Дубов и коллежский советник М.А. Виноградов. Губерния была разделена между ними на Владимирский, Шуйский и Муромский районы¹⁶. Микулину достался первый, включавший Владимирский, Юрьевский, Покровский, Александровский и Переславский уезды (185 фабрик и заводов с 36 557 рабочими)¹⁷. Всего же во владимирской инспекции служили тогда пять человек – три инженера и два врача¹⁸.

По мнению Микулина, закон 3 июня 1886 г. стал «краеугольным камнем», обеспечивавшим на фабриках «установление способа надзора и требований возможности его осуществления»19. Характерно, что за следующие 20 лет штрафование рабочих сократилось в пять раз²⁰. Между тем первоначально реализация закона была встречена на предприятиях настороженно, и её успех во многом зависел от действий фабричного инспектора. Рабочим трудно было уяснить отдельные нюансы нововведений и понять все выгоды, которые им предоставлялись. Так, в конце 1886 г. на одном из стекольных заводов Владимирской губ. рабочие отказались признать новые нормы трудового права, введение которых вызвало значительное понижение расценок на производимые товары, а следовательно, и заработной платы. Прибыв на место, Микулин подробно растолковал преимущества изданных «Правил», доказывая, что благодаря им в ближайшем будущем заработок не только не должен понизиться, но может даже возрасти. Выслушав его, рабочие «остались крайне довольны и немедля принялись за работу». Этот случай, по мнению Александра Александровича, был «чрезвычайно характерен»: волнения, возникавшие на многих фабриках и заводах из-за непонимания рабочими нового закона, как правило, «весьма быстро прекращались» после разъяснений инспекторов²¹.

Пристально следя за соблюдением фабричного законодательства на предприятиях вверенного ему участка, Микулин в 1891 г. при проверке 121 промышленного заведения выявил 111 нарушений (67 из них были отмечены в 25 протоколах), связанных прежде всего с неправильным ведением штрафных книг, отсутствием расчётных книжек и утверждённых инспекцией расценок для фабричных лавок²². 65% фабрик его района оказались неблагополучными. В 1887–1893 гг. только Владимирским фабричным присутствием, не считая судебных органов, на фабрикантов были наложены штрафы на 16 950 руб. (по 183 протоколам)²³.

Помимо общего наблюдения за исполнением закона, инспекторы принимали и разбирали письменные и устные жалобы рабочих и предпринимателей друг на друга, стараясь при этом достичь примирения сторон. Отсутствие в России специальных промышленных судов, действовавших в Западной Европе, и профессиональных союзов, способных отстаивать свои интересы и права, а также чрезмерная загруженность мировых судей заставляли рабочих обращаться со своими претензиями именно к фабричным инспекторам. По свидетельству Микулина, в конце 1880-х гг. количество жалоб исчислялось во Владимирской губ. сотнями, но с годами этот поток слабел. Так, в 1891 г. из 16 жалоб, поданных ему рабочими на фабрикантов и касавшихся в основном увольнений и задержек за- работной платы, пять оказались необоснованными, пять относились к компе- тенции гражданского суда, пять были удовлетворены по обоюдному согласию и только по одной пришлось составлять протокол²⁴.

В законе 3 июня 1886 г., помимо прочего, предусматривалось открытие фабричных лавок для обеспечения потребностей рабочих на удалённых от городов промышленных предприятиях. В подавляющем большинстве случаев это использовалось их хозяевами для получения дополнительного дохода при помощи кабального кредита и неоправданного повышения цен. По свидетельству инспекции, рабочие, вынужденные брать то, что им продавали, да ещё в счёт будущего заработка, переплачивали не менее 6 руб. в год (получая в среднем около 150 руб.). Руководствуясь духом закона 1886 г., фабричные инспекторы запретили выдачу заработной платы продовольственными товарами, добились ежемесячного утверждения цен, сократили список продуктов, отпускавшихся в кредит, оставив в нём только самые необходимые. Тем самым удалось установить контроль над лавками, которым приходилось либо закрываться, либо менять ценовую политику. Сравнив выписки из харчевой книги одного и того же завода, где работало 170 человек, Микулин выяснил, что месячная закупка продуктов, произведённая рабочими в сентябре 1886 г. на 882 руб. 68 коп., в следующем месяце, когда цены стали контролироваться инспекцией, обошлась бы им в 703 руб. 87 коп. или на 20% дешевле²⁵.

Инспекторам приходилось вмешиваться и в острые столкновения между рабочими и предпринимателями, выливавшиеся в стачки и волнения. До осени 1894 г. дела о привлечении рабочих к ответственности за самовольный отказ от работы возбуждались фабрикантами, которые и выступали обвинителями. Но 3 октября 1894 г. последовало разъяснение Сената, предоставлявшее право преследования рабочих в подобных случаях исключительно фабричной инспекции²⁶. Конечно, циркуляры Департамента промышленности и мануфактур Министерства финансов, в ведении которого находились инспекторы, предписывали им придерживаться антизабастовочной политики, однако это не мешало тому же Микулину учитывать законные интересы и права рабочих.

О том, как он действовал, можно судить по урегулированию в октябре 1895 г. конфликта на фабрике «Товарищества мануфактур Морозов Викула с сыновьями», находившейся на участке Микулина – в местечке Никольское Покровского уезда. Как сообщал 13 декабря 1895 г. в Департамент торговли и мануфактур старший фабричный инспектор Владимирской губ. А.С. Астафьев, её администрация, упустив из вида, что срок договора на летний период заканчивался только 18 октября, уже 25 сентября вывесила новые, более низкие расценки, которые вводились с 1 октября. Ознакомившись с ними, рабочие-плисорезы, зарплата которых, по подсчётам фабричного инспектора, сокращалась в среднем на 11.2%, отказались от работы и просили оставить всё, как было раньше. Правление согласилось платить по-старому только до 18 октября. От этого рабочие отказались, объявив заместителю заведующего фабрикой М.И. Федосееву, что изменение расценок их категорически не устраивает²⁷.

2 октября плисорезы не вышли на работу. Выяснив обстоятельства дела, Микулин объяснил им, что контора, понизив оплату раньше, чем следовало, поступила противозаконно, но и они нарушают закон, отказываясь исполнять действующий ещё договор и настаивая, тем более – «скопом и бросив работу», на сохранении прежних цен после 18 октября. Инспектор не уговаривал забастовщиков и не давал им каких-либо обещаний, а прямо объявил, что те, кто не согласен с новыми условиями, с 19 октября вправе получить расчёт. Тогда рабочие, среди которых были не вполне трезвые, потребовали, чтобы им выплатили всю причитающуюся заработную плату за 14 дней вперёд. Убедившись в невозможности компромисса с неуправляемой толпой, Микулин предложил Федосееву полностью удовлетворить пожелания плисорезов, напомнив, что каждый из них имел законное основание воспользоваться ст. 1359 «Уложения о наказаниях» и обратиться в суд, добиваясь возмещения убытков, которые в данном случае соответствовали величине заработной платы до окончания срока найма. Между тем уступка, сделанная конторой, по мнению инспектора, привела бы к немедленному прекращению волнений: недовольные, получив своё, уедут, а значительное большинство, дорожа местом, сразу вернётся на рабочие места. Федосеев, естественно, не мог принять столь ответственное решение без санкции правления. Приехавший на фабрику директор-распорядитель И.К. Поляков, после некоторого колебания, согласился с инспектором. В результате порядок был восстановлен, причём из 114 рабочих лишь 24 захотели покинуть предприятие. Вместе с тем, сравнив условия труда на соседних заводах, Микулин констатировал, что причиной забастовки стала небрежность администрации фабрики. Руководство правления, ознакомившись с представленными инспектором расчётами, признало ошибочность понижения расценок, произведённого на основании мнения одного из мастеров, и выразило готовность незамедлительно восстановить прежние соглашения²⁸.

Таким образом, стараниями Микулина всё завершилось сравнительно быстро и в целом благополучно, тогда как всего два года спустя – в октябре 1897 г. (Александр Александрович служил уже в Одессе) в ходе волнений, вспыхнувших на той же фабрике, судя по донесению вице-губернатора кн. Н.П. Урусова владимирскому губернатору, было привлечено к следствию более 100 человек, из них около 60 «зачинщиков» и «подстрекателей» арестовано, а ущерб от беспорядков, не считая простоя, составил 82 800 руб.²⁹ Исходя из своего опыта, Микулин полагал, что успех действий инспектора во время забастовок во многом зависит от его личной инициативы и готовности руководствоваться не циркулярами, а желанием погасить конфликт, вникая в сущность требований рабочих³⁰.

Часто наблюдая случаи травматизма на производстве, Микулин как инженер интересовался способами ограждения опасных частей машин. Его внимание привлёк, в частности, опыт немецкого Мюльгаузенского общества, которое в 1889 г. организовало в Берлине выставку соответствующих приспособлений и одновременно издало сборник с описанием всех уже прошедших испытания экспонатов. Немецкая статистика свидетельствовала тогда о значительном уменьшении числа крупных несчастных случаев на фабриках Германии. В Москве обеспечение безопасности станков и машин обсуждалось в особой комиссии при Обществе для содействия и улучшения мануфактурной промышленности³¹. Со своей стороны, Микулин издал в 1889 г. во Владимире брошюру «О предупреждении несчастных случаев с рабочими на фабриках и заводах при обращении с машинами и аппаратами», а затем составил сборник «Приборы, приспособления и правила для ограждения опасных частей машин на фабриках: бумаго- и шерсто-прядильных, красильно-отбельных, аппретурных, ткацких и писче-бумажных», включив в него 21 чертёж.

Ознакомившись с этой книгой, Владимирское губернское по фабричным делам присутствие, действовавшее с сентября 1886 г. и имевшее право, наряду с осуществлением контроля за соблюдением законодательства, издавать обязательные постановления по охране здоровья и жизни рабочих³², поручило Микулину разработать «Правила для ограждения опасных частей машин на фабриках». 12 октября 1891 г. составленный им проект был одобрен с незначительными изменениями на расширенном заседании присутствия с участием всего персонала владимирской инспекции и трёх крупных промышленников. Текст «Правил», напечатанный в губернской типографии, разослали по всем фабрикам губернии для введения в действие с 1 ноября 1892 г. Фабриканты критиковали данное постановление, пытались помешать его осуществлению, направляли жалобы министру финансов, но с 1 января 1894 г. «Правила» всё же вступили в силу после повторного их рассмотрения в присутствии³³.

В 1893 г. Микулин решил «изложить способы применения закона 3 июня 1886 г., а также и те меры, которые предпринимались для побуждения фабрикантов к исполнению всех его требований, и те результаты, которые произошли в фабричной жизни от введения нового законодательства»³⁴. В опубликованных им «Очерках» впервые серьёзно анализировался накопленный инспекцией опыт, правдиво и подробно описывались трудности, возникавшие во взаимоотношениях рабочих и предпринимателей, порядок осмотра заводов, стремление их владельцев обойти требования закона или скрыть допущенные нарушения и т.п.³⁵

14 марта 1894 г. фабричная инспекция вновь была преобразована. В 18 губерниях создавалась новая должность старшего фабричного инспектора. Окружные фабричные инспекторы переименовались в старших, их помощники становились инспекторами (на них были возложены также обязанности упразднённых губернских механиков), штат инспекции увеличивался до 143 человек, а её функции существенно усложнялись³⁶. 30 мая 1903 г. закон «О порядке и пределах подчинения фабричной инспекции начальникам губерний и о некоторых изменениях внутренней организации ея» передал руководство инспекторами губернаторам³⁷. Контроль же со стороны Министерства финансов с тех пор, напротив, стал «совершенно фиктивным»³⁸.

Тем временем в Департаменте промышленности и мануфактур оценили результаты деятельности Микулина во Владимире. Ещё 29 августа 1895 г. он был произведён в коллежские асессоры, а 1 ноября того же года переведён в Одессу и назначен старшим фабричным инспектором в Херсонской губ. Расходы на переезд и обустройство Микулина и его семьи на новом месте оплатил Департамент³⁹. С 1 августа 1899 г. Александр Александрович возглавил фабричную инспекцию Киевского округа⁴⁰. В 1903 г. его ожидало новое повышение, но он отказался от перевода в Петербург из-за болезненного состояния жены, нуждавшейся в южном климате.

В 1906 г. Микулин выпустил обобщающее исследование «Фабричная инспекция в России», в котором рассмотрел условия возникновения и деятельности данного института с момента его создания в 1882 г. до Первой русской революции. Анализируя фабричное законодательство и конкретные практические шаги, направленные на его реализацию, автор поэтапно охарактеризовал состав, компетенцию и основные направления деятельности инспекторов. Благодаря своему многолетнему опыту, Микулин очень точно и ясно, с глубоким понимани- ем дела передал фактическую сторону событий. Так, к примеру, закон 2 июня 1897 г. о сокращении рабочего дня привёл к тому, что месячная заработная плата понизилась, и только сверхурочные работы, разрешённые в особых случаях, и в меньшей степени – более высокая интенсивность труда позволяли рабочим поддерживать их доходы на прежнем уровне⁴¹. А закон 10 июня 1903 г., предоставлявший заводским управлениям возможность назначать на предприятиях фабричных старост, «никакого практического значения не получил»⁴².

«Главнейшими органами инспекции» Микулин считал участковых и старших фабричных инспекторов, контролировавших исполнение законов и регулировавших отношения нанимателей и рабочих. При всей ограниченности своих полномочий инспекторы «могли сделать и делали очень многое», несмотря на противодействие с разных сторон. Действуя в стеснённых обстоятельствах, они благодаря «нравственному влиянию и авторитету» или «административному давлению» на фабрикантов находили способы гасить возникавшие на предприятиях конфликты⁴³.

Особое значение Микулин придавал составлению протоколов, к чему инспекторы прибегали в самых крайних случаях, когда были исчерпаны все средства убеждения. Этим и объяснялось постоянное несоответствие количества оформленных протоколов и обнаруженных нарушений, лишь треть которых затрагивала интересы рабочих, а остальные имели формальный характер и относились к несоблюдению правил, установленных для облегчения контроля за исполнением закона. Но и из этих 30% только 5.6% было запротоколировано для того, чтобы привлечь заведующих к ответственности⁴⁴.

Оценивая первые десятилетия деятельности фабричной инспекции, Микулин констатировал, что она немало сделала для улучшения прежде бесправного положения рабочих. В то же время, по мнению окружного инспектора, «пора просвещённого абсолютизма миновала», и методы благожелательного попечения и нравственного воздействия в последнее время не давали ощутимого результата. «Существующая организация инспекции отжила свой век», – заключал Александр Александрович, утверждая, что инспекторы на деле являются уже «не регуляторами отношений между фабрикантами и рабочими, а буферами между потребностями рабочих и несовершенством закона». Свои надежды Микулин связывал теперь с Государственной думой. Ему хотелось верить в то, что в 1907 г. – к 25-летию установления самодержавием контроля за эксплуатацией детей и подростков в 1882 г., – она «подведёт под охрану труда рабочих и организацию фабричной инспекции соответствующую законодательную основу для выполнения важнейшей государственной задачи по защите интересов трудящегося класса»⁴⁵.

В период революции Микулин примкнул к киевским кадетам и дал согласие баллотироваться в I и II Думы по списку их партии. Из-за этого в конце 1905 г. у него даже произошёл полный разрыв некогда тёплых семейных отношений с родным братом Иосифом – убеждённым монархистом, служившим в то время начальником пехотного юнкерского училища в Одессе и сохранившим верность присяге⁴⁶. Между тем в феврале 1906 г. Отдел промышленности (образованный при реорганизации Департамента торговли и мануфактур в 1900 г. и включённый в октябре 1905 г. в состав Министерства торговли и промышленности) уведомил Микулина, что участие в работе Киевского комитета конституционно-демократической партии несовместимо с нахождением на государственной службе⁴⁷. От политической деятельности пришлось отказаться. При этом поддержка антиправительственной организации, демонстративно отказывавшейся осудить революционный террор, по-видимому, никак не отразилась на положении и репутации Александра Александровича. Во всяком случае, об этом свидетельствует запись, сделанная в его формулярном списке 8 декабря 1911 г.: «Наказаниям или взысканиям, соединённым с ограничениями в преимуществах по службе, не подвергался». В 1911 г. Микулин получил чин действительного статского советника (IV кл.). За годы службы он стал кавалером орденов Св. Анны 2-й ст. и Св. Станислава 2-й и 3-й ст., был награждён серебряной медалью в память царствования Александра III, знаком и медалью Красного Креста⁴⁸.

Руководя фабричной инспекцией округа, Микулин вёл в Киеве большую научную работу и активно занимался педагогической деятельностью – читал лекции по фабричному законодательству в Киевском политехническом институте, а с декабря 1906 г. преподавал на высших коммерческих курсах, организованных М.В. Довнар-Запольским⁴⁹. Местное Общество распространения среднего коммерческого образования избрало его председателем попечительного совета городского коммерческого училища⁵⁰. В семейном архиве Микулиных сохранился текст благодарственной речи, произнесённой Александром Александровичем в Киеве в 1910 г. в ответ на многочисленные адреса и поздравления по случаю 25-летия его деятельности в фабричной инспекции. «Я отдал, – заявил он, – всё своё время и силы нуждам трудящихся, учащихся и рабочих, вступив в состав фабричной инспекции, которая, оберегая интересы рабочего класса, как я и убедился, представляет одну из немногих отраслей службы, в которых можно получить хотя бы частичное нравственное удовлетворение. Часы моего досуга я отдавал также таким общественным организациям, в основе которых лежало умение принести пользу неимущим трудящимся... Некоторые мои начинания погибли, не встретив сочувствия общества и не найдя соответствующих деятелей, и потому очень многое из прослушанного я не могу отнести к себе и должен по праву передать своим сотрудникам, с которыми я имел честь и удовлетворение работать»⁵¹.

• Через 14 наиболее счастливых и благополучных лет своей жизни и служебной деятельности Микулин покинул Киев. В начале 1914 г. Отдел промышленности направил его в Нижний Новгород на должность окружного фабричного инспектора Поволжского округа⁵². В последующие годы, отдыхая в летние месяцы со старшей дочерью в Орехове, он безуспешно пытался наладить сколько-нибудь прибыльное хозяйство – устроить маслобойку или небольшой кирпичный заводик. Находясь в отпуске, Микулин любил работать в поле. Вместе с крестьянами он ходил с саженью, помогая размежёвывать землю для соблюдения севооборота. По его совету в Орехове ввели четырёхполье с посевом клевера. В начале 1917 г. Микулин и Жуковский решили передать принадлежавшие их семье пахотные угодья и лес крестьянам села Орехова, оставив себе лишь небольшой участок земли и усадьбу при доме.

Февральскую революцию Александр Александрович встретил с воодушевлением, 6 марта телеграфировав Временному правительству: «Позволю себе выразить от имени чинов фабричной инспекции Поволжского округа восторженный привет обновлённому строю и полную готовность исполнить свой долг перед родиной»⁵³. В Петрограде оценили энтузиазм Микулина и в июле 1917 г. возложили на него обязанности уполномоченного Волжского района по топливу и по металлу⁵⁴. Однако после прихода к власти большевиков он, как и многие другие бывшие царские чиновники, лишился заслуженной пенсии и работы, которой посвятил всю свою жизнь.

В Советской России судьба Микулина оказалась безрадостной⁵⁵. Имея высшее инженерно-техническое образование и огромный опыт, он с большим трудом устроился в Москве в статистический комитет на рядовую должность, едва позволявшую выжить. Два раза в месяц – в свободные от работы дни – он приезжал в Орехово, где оставались его жена и дочь, стараясь им чем-то помочь. Последние 17 км пути ему приходилось преодолевать пешком. Эти частые поездки отнимали немало сил, и после одной из них весной 1919 г. он сильно простудился и заболел двухсторонним воспалением лёгких, что стало причиной его преждевременной смерти в возрасте 57 лет. В 1932 г. в Орехове рядом с мужем была похоронена и В.Е. Микулина (Жуковская)⁵⁶.

А.А. и В.Е. Микулины оставили после себя не только добрую память, но и замечательного сына, который был полным тёзкой своего отца⁵⁷. Заметив у мальчика интерес к технике, проявившийся ещё в раннем возрасте, А.А. Микулин-старший всячески способствовал развитию его таланта. Со временем А.А. Микулин-младший стал знаменитым конструктором. В конце 1930-х гг. под его руководством были созданы двигатели АМ-35А для истребителя МиГ и АМ-38 для штурмовика Ил-2, а в послевоенные годы на его моторах летал широко известный авиалайнер Ту-104. Генерал-майор инженерно-технической службы и генеральный конструктор по авиадвигателям Микулин был избран действительным членом Академии наук СССР, получил звание Героя Социалистического Труда, четыре раза становился лауреатом Государственной премии и трижды награждался орденом Ленина, не говоря уже про другие ордена и медали.