Профессия врача необходимо включает диагностическое мышление, а значит преодоление неопределенности при анализе диагностического случая. От успешности решений врача зависят здоровье и жизнь пациента. При этом в принятие решения включается фактор субъективного восприятия риска, поскольку предполагается решение врачом прогностической задачи, а использование им базовых знаний применительно к анализу индивидуального случая включает процессы выдвижения гипотез. Эти процессы регулируются не только профессиональной подготовкой, но и индивидуально-стилевыми, личностными особенностями регуляции мыслительных стратегий.

Личностные особенности медицинских работников (врачей, медсестер, студентов-медиков), включающиеся в регуляцию принятия профессиональных и “обыденных” решений, уже становились предметом психологических исследований [2, 6, 7, 16 и др.]. Показана, в частности, высокая интолерантность к неопределенности хирургов и врачей мужского пола [17], которые также описываются как более склонные к принятию риска в ситуациях, смоделированных по принципу азартной игры [20].

Анализировались когнитивные факторы принятия врачами профессиональных решений, в частности, в контексте их когнитивных искажений (подверженности “фреймингу” и др.) [3, 12]. Исследования показывают, что ординаторы, проходящие практику в медицинских учреждениях, склонны к принятию эвристических решений и используют эвристики чаще в задачах медицинского содержания по сравнению с бытовыми [15]. Анализ реальных медицинских консультаций показал, что в рамках оказания первичной медицинской помощи дедуктивная проверка гипотез врачами используется при постановке диагноза значительно реже, нежели методы индуктивного мышления [13].

Интеграция психологических знаний о регуляции принятия решений врачами труднодостижима при разделении психодиагностического и психометрического подходов к изучению риска. Комплексный подход возможен при опоре на концепцию единого функционирования интеллектуально-личностного потенциала человека [5]. В рамках этой концепции предполагается, во-первых, множественная и многоуровневая регуляция действий и решений человека в условиях неопределенности, а во-вторых, динамическая иерархизация опосредствующих решения процессов, а значит выдвижение разных компонентов на ведущий уровень регуляции при принятии разных решений. Принятие неопределенности и риска выделяется при этом в качестве важной латентной переменной, отражающей динамическое отношение личности к неопределенности и опосредствующей взаимосвязи интеллектуальных и личностных составляющих регуляции стратегий принятия решений, или выборов субъекта [5, 10]. Предположение о взаимодействии когнитивных и личностных, ситуационных и диспозициональных составляющих в репрезентациях риска и принятии риска думающей личностью позволяет выделить в качестве предмета исследования когнитивные репрезентации риска (КРР) и предпочтения в принятии решений, как выборов в условиях риска у медицинских работников, в связях с их личностными свойствами.

Ранее нами были обнаружены связи между личностной готовностью к риску, самооценкой рискованности и подверженностью фреймингу у врачей и студентов-медиков [1, 6, 7], а также специфика мотивации и саморегуляции медицинских работников при принятии решений в условиях риска [2]. Показаны связи когнитивных искажений у студентов-медиков и врачей при принятии решений (возникновение фрейминг-эффекта) с такими личностными особенностями, как высокая рациональность, интолерантность к неопределенности и т.д.

В исследованиях восприятия риска сложилось понимание представленных самому субъекту комплексных когнитивных репрезентаций риска [14, 22 и др.]; выявлен неоправданный оптимизм в восприятии риска “новичками”, роль формата представления данных для принятия диагностических решений (подход Г. Гигеренцера, противопоставляющий экологическую роль эвристик идее “ловушек ума” Д. Канемана и А. Тверски) и ряд других фактов, демонстрирующих, что в представления человека о рискованных ситуациях включаются его профессиональный опыт и знания [5]. Исследовательскими вопросами остаются, во-первых, вопрос о том, каким образом когнитивные и личностные компоненты включаются в формирование уверенных, но часто ошибочных решений в задачах с риском, а во-вторых, каким образом эти связи могут быть представлены в личностной регуляции выбора способов редукции риска врачами.

Мы предположили возможность рассмотреть когнитивные репрезентации риска (КРР) врачами как “медицинские риски” в расширенном контексте: в частности, через выявление представлений о рисках при принятии решений в деятельности врача и рисках применительно к разрешению “житейских ситуаций” у врачей по сравнению с таковыми у представителей других специальностей, отличающихся по видам риска в их решениях. Реализуя подход “от деятельности к личности”, мы ожидали выявить специфику взаимосвязей устойчивых личностных черт врачей (Большой пятерки) и переменных Принятия неопределенности и риска с особенностями принятия решений врачами по сравнению со специалистами в другой сфере.

Комплексное исследование включило схему квазиэкспериментального сравнения групп (с разными профессиональными факторами риска) при применении прямых оценок риска в заданных ситуациях (собственно оценок КРР), психодиагностических методик, раскрывающих личностные особенности участников, и материала вербальных задач, традиционно применяемого для установления направленности выборов и позволяющего выявлять косвенно принятие риска ― через выбор альтернатив в ситуациях принятия решений.

Предварительно были разработаны методические процедуры, основанные на выделении “критических ситуаций” в полуструктурированных интервью с практикующими врачами [11]. Выделенные качественные “единицы” восприятия риска врачами вошли в две методики: прямой оценки рисков в методике КРР и предпочтений выборов в вербально заданных ситуациях с разными медицинскими рисками (Шкала медицинских рисков ― ШМР).

Список рисков в методике КРР (Приложение 1) не является исчерпывающим, однако отражает наиболее частотные риски, установленные предварительно в интервью с врачами.

Целью исследования стало выявление связей личностных особенностей врачей с предпочтениями выборов альтернатив в вербальных задачах и при прямых оценках “медицинских” и немедицинских рисков. В качестве группы сравнения были выбраны риелторы, деятельность которых связана с иными рисками ― финансовыми.

В исследовании проверялись несколько гипотез:

1. Врачи характеризуются большей выраженностью устойчивых личностных черт и динамических факторов принятия решений, позволяющих им более эффективно справляться с неопределенностью в своей деятельности по сравнению с лицами, деятельность которых не связана с медицинскими рисками. Соответственно ожидается, что:

1а. Врачи характеризуются меньшей личностной готовностью к риску, чем представители контрольной группы, поскольку их работа предполагает избегание рисков (например, навредить пациенту).

1б. Врачи более рациональны и эмоционально устойчивы.

1в. Врачи более склонны к использованию продуктивных стратегий совладания с неопределенностью и риском (у них более выражен копинг бдительность).

2. Когнитивные репрезентации рисков у врачей имеют более высокие оценки, что связано с характером их профессиональной деятельности.

3. Личностные свойства, отражающие отношение к неопределенности и риску (готовность к риску, толерантность к неопределенности, бдительность), у врачей связаны с предпочтением направленности выборов в профессиональных ситуациях.

4. Личностные особенности врачей связаны с их когнитивными репрезентациями риска. Эти связи отличаются в группах врачей и риелторов, что определяется спецификой личностной регуляции восприятия риска у представителей разных специальностей.

МЕТОДИКА

Участники исследования. 103 испытуемых в возрасте 21–73 года (Me_{возраст} = 42, _{возраст} = 11.7), 71 женщина и 32 мужчины, составившие две профессиональные группы.

1. Врачи: 59 человек, 35 женщин и 24 мужчины; 24–73 года (Мe_{возраст} = 38, SD_{возраст} = 12.8); стаж профессиональной деятельности 1–50 лет (Me_стаж = 13, SD_стаж = 12.2), представители разных специальностей, в т.ч. 25 офтальмологов, 15 хирургов, 4 травматолога, 4 терапевта и др.

2. Риелторы: 44 человека, 36 женщин и 8 мужчин; 21–71 год (Мe_{возраст} = 46, SD_{возраст} = 9.3), стаж профессиональной деятельности от трех месяцев до 40 лет (Me_стаж = 9, SD_стаж = 10) Риелторы выбраны в качестве группы сравнения, поскольку в своей деятельности они также сталкиваются с рисками в отношении другого человека, однако эти риски касаются не здоровья другого, а его финансового положения.

Психодиагностические методики

1. Опросник С. Баднера. В русскоязычной апробации Т. В. Корниловой и М. А. Чумаковой [9] дает возможность выделения двух шкал: 1) толерантность к неопределенности ― ТН, как личностное свойство, характеризующее стремление к изменениям, новизне и оригинальности, возможность и готовность выхода за рамки принятых ограничений и 2) интолерантность к неопределенности ― ИТН, неприятие неопределенности, стремление к ясности.

2. Опросник Личностные факторы принятия решений (ЛФР-21) [10]. Также включает две шкалы: 1) готовность к риску ― умение осуществлять и реализовать выбор в условиях неопределенности как недостаточности и неполноты информации и 2) рациональность ― направленность на максимально полную ориентировку в ситуации, повышение информированности перед принятием решений.

3. Мельбурнский опросник индивидуальных особенностей принятия решений (МОПР) [4]. Направлен на выявление динамических, стилевых аспектов принятия решения, проявляемых в четырех видах совладания с неопределенностью: продуктивный копинг бдительность, связанный с познавательной направленностью и “подстораживанием” опасности, и три непродуктивных копинга: избегание как уход от самостоятельного принятия решения, прокрастинация как неоправданное откладывание решения и гипербдительность (сверхбдительность) как излишние колебания между альтернативами.

4. Краткий опросник Большой пятерки (КОБП, TIPI) [8]. Служит для измерения устойчивых личностных свойств так называемой Большой Пятерки: экстраверсии, согласия (ориентации на других, дружелюбия), добросовестности, эмоциональной стабильности и открытости новому опыту.

Методики оценки медицинских рисков

5. Шкала медицинских рисков (ШМР), позволяющая выявлять предпочтения при принятии решений (как способы редукции рисков) в профессиональной деятельности врача.

Методика состоит из 10 вербальных задач (примеры задач с расшифровкой вариантов ответа приведены в Приложении 2), описывающих различные рискованные ситуации из медицинской практики [11]. Каждая ситуация связана с одним из выделенных при качественном анализе интервью врачей источников риска: (1) недостатком навыков, (2) состоянием здоровья пациента, (3) психологией пациента, (4) не оснащенностью медицинской базы, (5) личностью и состоянием врача, (6) действиями медицинского руководства, (7) профессиональным коллективом врача, (8) недостатком знаний, (9) несовершенствами медицины как науки, (10) риском неверной оценки ситуации и сроков.

В каждой ситуации предлагалось оценить степень ее рискованности по пятибалльной шкале и выбрать предпочитаемый вариант действия из пяти альтернатив, представляющих способы редукции риска: (1) поиск дополнительной информации или совета (продуктивный способ), (2) действие по инструкции или стандарту, (3) откладывание решения, (4) передача решения другому человеку (непродуктивные способы) и (5) действие с опорой на интуицию, предчувствие (интуитивный способ). Испытуемым группы сравнения была предложена версия методики с измененной инструкцией, в которой они должны были представить себе, как бы поступили, будучи врачом. Таким способом мы рассчитывали получить данные об имплицитных житейских представлениях неспециалистов применительно к заданным ситуациям, которые могли бы быть фоном для специфики выборов специалистов-медиков.

6. Когнитивные репрезентации рисков (КРР) ― методика прямой оценки 21 вида риска, выделенных в результате качественного анализа протоколов интервью с практикующими врачами (см. Приложение 1). Наряду со специфическими рисками, встречающимися только в медицине (например, “потерять пациента”), перечень включает и неспецифические риски, которые могут характеризовать и другие профессии (например, риск “испортить отношения с начальством”). Версия методики для группы сравнения включала в себя 17 неспецифических рисков.

Для выявления когнитивных репрезентаций рисков предлагалось оценить каждый вид по семи аспектам: 1) рискованности описанной ситуации, 2) ее прогнозируемости, 3) вероятности возникновения ― для профессии и 4) в собственной практике, 5) интенсивности своих переживаний, а также вероятности: 6) позитивного и 7) негативного исходов.

Статистический анализ полученных результатов проводился с использованием программы статистической обработки данных IBM SPSS Statistics, версия 20.

РЕЗУЛЬТАТЫ

1. Сравнение выборок по личностным переменным

Значимые и значимые на уровне тенденции различия между группами (по U-критерию Манна–Уитни) и средние значения переменных представлены в таблице 1 и на рис. 1.

Таблица 1. Значимые различия в уровне личностных переменных между группами врачей и риелторов

Врачи демонстрируют значимо меньшую готовность к риску, а также более высокую бдительность (на уровне тенденции), чем риелторы. Не выявлено значимых межполовых различий в выраженности личностных свойств (все p > 0.05).

Было проведено сравнение выраженности личностных свойств у врачей с разным возрастом и стажем по H-критерию Краскела–Уоллиса путем выделения квартилей: молодые врачи в возрасте до 30 лет и стажем работы до 5 лет; врачи 30–38 лет со стажем 5–13 лет; врачи 38–50 лет со стажем 13–23 года; врачи старше 50 лет со стажем свыше 23 лет. Значимые различия представлены в таблице 2.

Таким образом, для врачей с большим профессиональным стажем характерно снижение готовности к риску, повышение рациональности и интолерантности к неопределенности, а начинающие врачи наиболее открыты новому опыту.

Значимых связей между стажем работы и личностными переменными у риелторов не выявлено.

2. Связи шкал личностных опросников

Здесь и далее для оценки связей применялся ρ-коэффициента корреляции Спирмена (Таблица в Приложении 3), связи значимы при p < 0.05, если не указан другой уровень р.

Бдительность положительно связана с рациональностью в обеих выборках (p < 0.01).

Установлены различия в паттернах связей между переменными для врачей и риелторов. Обе группы демонстрируют связь толерантности к неопределенности (ТН) с готовностью к риску, и у риелторов ТН отрицательно связана с рациональностью.

Врачи не демонстрируют связей ТН с копингами, тогда как у риелторов повышение ТН сопутствует снижению избегания. У врачей ИТН положительно связана с сверхбдительностью, у риелторов эта связь не значима, но тяготеет к отрицательной.

Связи переменных, манифестирующих Принятие неопределенности и риска, с чертами Большой пятерки более разнообразны. Обе группы характеризуются тем, что с повышением рациональности растет и показатель добросовестности (p < 0.01 у врачей), а с ростом эмоциональной стабильности снижается личностная готовность к риску. Однако только у врачей готовность к риску также положительно связана с экстраверсией и отрицательно ― с добросовестностью, а рациональность положительно связана с эмоциональной стабильностью (p < 0.01). Эти связи в группе риелторов не значимы. Нет связи ТН с экстраверсией у врачей, а у риелторов она значима.

Связи копингов с факторами Большой пятерки также отличаются. В обеих группах росту добросовестности сопутствует рост бдительности, однако у врачей не наблюдается его связь с открытостью новому опыту, показанная для риелторов (p < 0.01). Копинг избегания у врачей положительно связан с выраженностью согласия, а у риелторов отрицательно с экстраверсией. Повышению эмоциональной стабильности сопутствует снижение сверхбдительности только у врачей.

3. Когнитивные репрезентации риска (в оценках рискованности ситуаций)

Врачи выше, чем риелторы, оценивают рискованность (на уровне тенденции, U = 994.0, p = 0.052) и вероятность негативного исхода по методике КРР (U = 922.5, p = 0.036). Наряду с этим средняя оценка рискованности, при которой врачи выбирают (в методике ШМР) поиск информации (U = 451.0; p = 0.001), передачу решения другому (U = 288.0; p = 0.001) и следование интуиции (на уровне тенденции, U = 367.0; р = 0.077) ниже, чем у риэлторов (см. рис. 1). Эти различия, кроме последнего, воспроизводятся и при сравнении женщин-врачей с женщинами-риелторами (p < 0.05).

Рис. 1. Средние показатели переменных, по которым обнаружены значимые различия в группах врачей и риелторов (в Т-баллах).

Женщины выше, чем мужчины оценивают среднюю рискованность (U = 329.0; p = 0.001), вероятность для всех (на уровне тенденции, U = 447.5; p = 0.06) и для себя (U = 400.5; p = 0.027), глубину переживаемых эмоций (U = 294.5; p = 0.001) и вероятность негативного исхода (на уровне тенденции, U = 401.5; p = 0.077,) в КРР; среднюю рискованность при поиске информации (U = 395.0; p = 0.021) и откладывании решения (U = 323.0; p = 0.003) в ШМР. Межполовые различия воспроизводятся и в подвыборке врачей (все p < 0.05, кроме поиска информации). Предполагается, что женщины более чувствительны к риску, чем мужчины.

Врачи с наибольшим стажем работы ставят наименьшие субъективные оценки рискованности и вероятности возникновения рисков для себя, а также указывают на менее выраженные переживания при возникновении этих рисков (таблица 3).

Таблица 3. Значимые различия когнитивных репрезентаций риска у врачей с разным стажем

4. Связи личностных свойств с принятием решений

Корреляции частных оценок рискованности альтернатив в методике ШМР, взятых по отдельным способам редукции риска (средний балл рискованности для ситуаций, в которых был выбран определенный способ редукции риска), с личностными переменными приведены в таблице 4.

Примечание: звездочками отмечены значимые корреляции, *p <.05, **p <.01.

На выборке врачей показатели оценки рискованности ситуации при выборе редукции риска через поиск информации и через откладывание принятия решения значимо положительно коррелируют с бдительностью и добросовестностью. Рискованность ситуации при выборе редукции риска через поиск информации у врачей значимо положительно коррелирует с рискованностью ситуации при выборе редукции риска через откладывание решения (ρ = 0.470, p < 0.01), следование стандартам (ρ = 0.529, p < 0.05), и интуиции (ρ = 0.545, p < 0.01), однако только рискованность при откладывание решений при этом демонстрирует идентичные с рискованностью при поиске информации связи со шкалами МОПР и КОБП.

Оценки рискованности ситуации при выборе редукции риска через передачу принятия решения другому в выборке врачей значимо положительно коррелируют с эмоциональной стабильностью и рациональностью, отрицательно ― с экстраверсией и толерантностью к неопределенности. Эмоциональная стабильность также положительно связана с показателем рискованности ситуации при выборе стандартных действий. Оценка рискованности при выборе интуитивных действий у врачей значимо связана с открытостью новому опыту.

На выборке риелторов значимых связей меньше: отрицательная корреляция экстраверсии со средними оценками рискованности действия по стандарту и положительная ― средних оценок рискованности поиска информации с ТН.

В табл. 5 представлены результаты оценивания по H-критерию Краскела–Уоллиса различий в свойствах между участниками, выбравшими разные исходы в вербальных задачах.

В ситуации, когда врачебный риск связан с психологией пациента, наиболее эмоционально стабильные лица предпочитают откладывать решение, а менее стабильные выбирают стандартные действия в обеих группах. У врачей высокая эмоциональная стабильность также сочетается с выбором поиска информации, а низкая ― с откладыванием решения в задаче, связанной с личностью и состоянием врача. Высокие показатели согласия характеризуют врачей, выбирающих откладывание решения в ситуации с социальными рисками, в то время как у риелторов такой выбор в этой задаче связан с высокой экстраверсией. В группе риелторов высокое избегание связано с откладыванием решения в ситуации, риски которой связаны со срочностью.

У врачей четыре аспекта оценки воспринимаемых рисков значимо связаны с личностными свойствами (см. табл. 6). Примечательно, что ни одна из этих корреляций не повторяется в выборке риелторов, для которой в целом характерно большее количество связей КРР и личностных свойств.

Примечание: звездочками указаны значимые корреляции, *p <.05, **p <.01.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

1. Результаты сравнительного анализа личностных профилей врачей и риелторов (как контрольной группы) по некоторым переменным, включенным в контроль принятия решений, позволяют говорить об их специфике, связанной с профессиональным опытом.

Личностная готовность к риску у врачей значимо ниже, чем у риелторов. (а у врачей с большим стажем ― также ниже, чем у начинающих врачей). Соответственно гипотеза 1а принимается, хотя и не обнаружено межгрупповых различий по толерантности к неопределенности. Однако врачи с большим стажем также показали более высокую интолерантность к неопределенности, чем начинающие. При этом личностная готовность к риску не связана с оценками рискованности выборов в методике на оценки медицинских рисков ― ШМР.

Рациональность в выборке врачей не связана с отношением к неопределенности, но связана с делегированием полномочий другому в ситуациях, оцениваемых как рискованные. Также рациональность выше у врачей с большим стажем по сравнению с начинающими.

Ранее на выборке азербайджанских врачей были найдены положительные связи рациональности с ТН и бдительностью [6]. Специальное сравнение личностных переменных азербайджанской и российской выборок врачей [16] не выявило различий по рациональности, готовности к риску, бдительности и ТН, однако в азербайджанской выборке выше показатели интолерантности к неопределенности и непродуктивных копингов. В целом это позволяет не связывать сопутствие переменных с их выраженностью, а говорить именно о кросс-культурных различиях в личностных профилях. Установленная для российских врачей положительная связь интолерантности к неопределенности с непродуктивным копингом сверхбдительность согласуется с данными других исследований [4, 6].

Гипотеза 1б о различиях в рациональности и эмоциональной устойчивости у врачей и риелторов согласно нашим результатам отвергнута. Но принята гипотеза 1в о большей приверженности врачей продуктивному совладанию с неопределенностью ― бдительности. Понимание бдительности как стилевого свойства, способствующего продуктивному принятию решений, как направленности на “подстораживание” опасностей и рассмотрение возможных альтернатив, согласуется с установленными на обеих выборках связями бдительности с рациональностью. При этом на выборке врачей бдительность отрицательно связана с непродуктивными стратегиями совладания.

2. Согласно полученным результатам, принимается гипотеза 2 о большей осторожности врачей, отражаемой в более высоких оценках риска (при их прямых измерениях). Когнитивные репрезентации риска у врачей отличались более высокими оценками вероятности негативного исхода и средней оценки рискованности ситуаций.

3. Специфика личностного профиля врачей отразилась не только в двух указанных различиях по высоте измеренных свойств (меньшей готовности к риску и большей бдительности), но и в паттернах связей между переменными.

Положительная связь готовности к риску с экстраверсией в группе врачей согласуется с результатами других исследований, полученными при апробации Краткого опросника Большой пятерки [8]. Выборку врачей отличают также связи эмоциональной стабильности (сходной по высоте с демонстрируемой риелторами) с личностными факторами принятия решения: отрицательно с готовностью к риску и положительно ― с рациональностью, что демонстрирует большую интегрированность готовности к риску с эмоциональной сферой.

Другими авторами черты Большой пятерки рассматривались как барьеры против эмоционального выгорания у врачей [21] и в контексте специализации: высокий уровень согласия характерен для врачей общей практики, низкий ― для хирургов [18, 19].

Таким образом, в нашем исследовании установлены новые характеристики личностных профилей врачей и риелторов, связанные с фактором профессиональной принадлежности.

4. Приведенные в описании результатов связи между выборами и оценками рискованности (по методике ШМР) с показателями личностных свойств позволяют принять и гипотезу 3 о различиях в связях когнитивных и личностных компонентов регуляции принятия решений у профессионалов двух сравниваемых групп.

В ситуациях с высоким риском более бдительные и добросовестные врачи склонны выбирать стратегию поиска дополнительной информации и откладывания решения, более эмоционально стабильные склонны решать рискованные с их точки зрения профессиональные задачи через стратегию передачи принятия решения другому и действий по стандарту, т.е. отказываются от принятия риска. Экстравертированные риелторы, занимающие позицию врача в вербальных задачах, склонны предпочитать стандартные действия в менее рискованных с их точки зрения медицинских ситуациях.

Направленность выборов в вербальных задачах также отличается у лиц с разным предпочтением продуктивных и непродуктивных стратегий принятия решений и выраженностью устойчивых личностных черт, что соответствует гипотезе 3 (о связях личностных свойств человека, принимающего решения, с характеристиками его выборов). При этом личностные свойства, связанные с предпочтением тех или иных стратегий, различны для разных задач как у врачей, так и у риелторов.

5. Взаимосвязи личностных особенностей врачей и их оценок в когнитивных репрезентациях риска позволяют принять гипотезу 4. Различные аспекты КРР связаны у врачей с рациональностью, продуктивным копингом бдительность, эмоциональной устойчивостью и интолерантностью к неопределенности.

Риелторы демонстрируют принципиально иной паттерн связей и с большим их количеством. Примечательно, что связей между личностными свойствами и оценками рискованности того или способа поведения в методике ШМР, напротив, больше на выборке врачей. У врачей с личностными особенностями связаны достаточно конкретные аспекты когнитивных оценок риска (прогнозируемость и вероятность для себя). Оценки вероятности позитивного и негативного исходов в КРР врачей связаны преимущественно с рациональностью и бдительностью, в то время как у риелторов этих связей больше, а связь оценки вероятности позитивного исхода с бдительностью обратна таковой у врачей. Врачи более осторожны в сравнении с риелторами в позитивных прогнозах, так как излишний оптимизм может нести угрозы в их деятельности (и здоровью пациентов).

ВЫВОДЫ

1. Врачи характеризуются сниженной готовностью к риску и высокой бдительностью по сравнению с представителями другой связанной с риском профессии ― риелторами, что согласуется с их более высокими оценками “медицинских рисков” и может быть связано со спецификой профессионализации: принятия ответственности за жизнь и здоровье пациентов.

2. Врачи демонстрируют специфику восприятия риска по сравнению с риелторами, оценивая выше рискованность ситуаций на уровне когнитивных репрезентаций и ниже ― при принятии решений и редукции риска в конкретных задачах.

3. Врачи и риелторы различаются характером связей их личностных свойств: наиболее интегрированными у врачей оказываются личностные факторы принятия решений (готовность к риску и рациональность), черта добросовестность и продуктивный копинг бдительность.

4. Личностные свойства у обеих групп значимо связаны с регуляцией выборов в вербальных задачах, моделирующих конкретные источники “медицинских рисков”.

5. Содержание задач с “медицинскими рисками” также предъявляет различные требования к интеллектуально-личностному потенциалу принимающего решение профессионала: в выборе действий в ситуациях, связанных с оценкой психологических особенностей и состояния пациента и врача, проявляется регулятивная роль эмоциональной стабильности (как у врачей, так и у риелторов), а в ситуации социальных рисков ― согласия и прокрастинации у врачей и экстраверсии у риелторов.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Приложение 1. Список профессиональных и неспецифических рисков методики КРР

Инструкция: Ниже вам предлагается список рисков, которые могут возникать в вашей деятельности. Пожалуйста, прочтите внимательно каждый вопрос и оцените каждый риск в процентном выражении, поставив число в соответствующую клетку.

Оценка рисков выполнялась по следующим параметрам:

(1) рискованность,

(2) прогнозируемость,

(3) вероятность возникновения в профессии вообще,

(4) вероятность возникновения в практике самого испытуемого,

(5) интенсивность и характеристика переживания при возникновении этого риска,

(6) вероятность положительного исхода,

(7) вероятность негативного исхода.

Пример таблицы для ответа (курсивом выделены профессионально-специфические риски, присутствующие только в версии методики для врачей).

Приложение 2. Примеры вербальных задач из методики ШМР

2. [состояние здоровья пациента] Пациенту со сложным соматическим состоянием (например, с избыточным весом) и сопутствующими заболеваниями необходимо медицинское вмешательство по Вашему профилю. Это вмешательство особенно рискованно из-за особенностей пациента, и потребует от Вас и окружающих особенного напряжения. Как Вы поступите?

1. Поступлю так, как поступают все мои коллеги в этом случае [действие по инструкции или стандарту]
2. Положусь на предчувствие [действие с опорой на интуицию, предчувствие]
3. Отложу лечение, надеясь, что соматическое состояние пациента изменится [откладывание решения]
4. Позову коллегу помочь [поиск дополнительной информации или совета]
5. Отправлю пациента в другую больницу [передача решения другому человеку]

3. [психология пациента] К Вам приходит пациент с невнятным диагнозом. При этом у пациента “есть связи”, он требовательный, может устроить проблемы и настаивает на лечении, которое Вам кажется необязательным. Что Вы будете делать?

1. Прислушаюсь к своей интуиции, стоит ли идти на поводу [действие с опорой на интуицию, предчувствие]
2. Предложу пациенту прийти через неделю [откладывание решения]
3. Поступлю так, как хочет пациент [передача решения другому человеку]
4. Поинтересуюсь мнением главного врача [поиск дополнительной информации или совета]
5. Подойду к лечению формально и буду лечить симптомы [действие по инструкции или стандарту]

Примечания: 1) Над диагональю представлены результаты анализа на выборке медицинских работников, под – риелторов; 2) Звездочками и полужирным шрифтом указаны значимые корреляции, *p <.05, **p <.01.