Неотъемлемая характеристика методологической концепции Я.А. Пономарева — ее многогранный творческий потенциал. Положения концепции Пономарева представляют собой протоформы для многих траекторий эволюционного развития психологии. Уже первоначальные варианты основных положений концепции предполагали возможность решения наиболее фундаментальной проблемы психологической науки — определения ее предмета [21]. От формулировки и решения этой проблемы зависит само существование психологии как суверенной научной дисциплины.

Суверенность психологии не может быть понята как ее изоляция от других научных дисциплин за счет уникальности ее предмета, объекта и метода, что, например, проявляется в признании психологии гуманитарной, но не естественнонаучной дисциплиной. Суверенность психологии предполагает не изоляцию от всего корпуса научных дисциплин, а принятие общенаучных познавательных установок, на основе которых возможно самостоятельное определение предмета, объекта, метода и актуальных проблем, соответствующих исследовательским потребностям этой области научного познания. В таком случае психология обретает суверенность даже относительно философии познания, которой традиционно придается значение материнской формы и смыслообразующего источника для психологии [3, 15].

Из неизоляционистского понимания суверенности следует, что содержательное определение предмета и метода психологии не может быть заимствовано в готовом виде у других научных дисциплин или предложено как завершенное и окончательное a priori. Эти конструкции должны создаваться только в собственно психологических исследованиях. Такие радикальные преобразования методологических основ психологии требуют обращения к психологии как к развивающейся дисциплине. Они были реализованы Пономаревым в рамках созданной им оригинальной версии эволюционной эпистемологии (ЭЭ) [3]. Введение Пономаревым понятия предмета психологии в “потенциальной” и “актуальной” формах противостоит представлению о возможности создать эту конструкцию в изначально завершенном виде и подчеркивает неизбежность его постоянного развития. Пономаревым впервые была описана закономерность, которая состоит в соответствии развивающегося содержания актуального и потенциального предметов психологии (АП и ПП) различным типам психологического знания: созерцательно-объяснительному, эмпирическому, действенно-преобразующему [22–24]. Соотношение АП и ПП определяет не только объяснительные возможности различных парадигм, но и направленность эмпирических исследований, а также ограничения прикладных исследований и практических рекомендаций [там же]. Предмет психологии понимается Пономаревым не как философско-логическая, а как логико-эмпирическая конструкция; она может быть сформирована только в рамках множества эмпирических исследований, организованных в соответствии с единым методом, что обеспечивается положениями экспериментальной методологии (ЭМ), в которой эксплицитно вводится представление об имманентной связи предмета и объекта исследования [15].

Весь корпус работ Пономарева содержит основания и направления для реализации проекта творения предмета психологии как творческого непрекращающегося порождения нового знания в непрерывно обновляющейся познавательной ситуации. Заметим, что направленность проекта творения предмета исследования принципиально отлична от общепринятого “поиска” (или “распознавания”) уже предсуществующего предмета психологии. Решающие преобразования предмета психологии Пономарев связывал с переходом к действенно-преобразующем типу знания [22–24].

Цель работы состоит в том, чтобы охарактеризовать творение предмета психологии в условиях перехода к знанию действенно-преобразующего типа.

Содержание ПП означивает общую цель познания для психологии в целом. На основании ретроспективного анализа развития психологического знания Пономарев предполагает, что эволюционно исходным ПП служит представление о “живом взаимодействии, о живой взаимодействующей системе” [22, с. 201]. Однако в условиях созерцательно-объяснительного и эмпирического типов знания этот ПП еще не доступен рефлексии научным сообществом во всей своей полноте. В качестве АП выступают некоторые “ингредиенты” (термин Пономарева) ПП. В познавательной ситуации перехода от эмпирического типа знания к действенно-преобразующему АП приближается к ПП [22]. Предполагаемый переход, как и особенности действенно-преобразующего типа знания, охарактеризованы Пономаревым проспективно, в обобщенной форме.

Можно предложить следующую конструкцию предмета психологии в условиях этого перехода. Описанный Пономаревым ПП может рассматриваться как предковая форма для построения предмета исследования не только в психологической науке, но и в других дисциплинах, изучающих живые системы: от биологии в ее многочисленных отраслях до социологии, в чем проявляется единство научного знания, и может быть обозначен как ПрП. Заметим, что монофилия генеза предмета исследования в различных дисциплинах может служить основанием для построения комплексных исследований. Для преобразования полидисциплинарного ПрП в собственно психологический АП необходимо формирование промежуточных конструкций — двух дисциплинарно специфичных форм ПП. Первая из них – ПП1 реализует возможные варианты концептуализации ПрП в философских или общепсихологических понятиях. Вторая форма — ПП2 — допускает проблематизацию, которая выделяет атрибуты предмета, специфичные для различных парадигм, что является условием перехода потенциального предмета в актуальный. Отличительные черты АП — его строгая парадигмальная специфичность, принципиальная операционализуемость и концептуально обоснованное соотнесение с определенным объектом исследования (ОИ). Операционализация АП требует точного указания его атрибутов, которым поставлены в соответствие определенные свойства объекта, измеряемые валидными и надежными методиками. Подчеркнем, что приведенные условия создания ПП1, ПП2 и АП могут быть реализованы только в исследованиях определенного парадигмального сообщества. Можно предположить, что схема соотношения ПрП/ПП1/ПП2/АП может быть использована также для анализа созерцательно-объяснительного и эмпирического типов знания.

Типы психологического знания, выделенные Пономаревым, согласованы с двумя составляющими его методологической концепции — эволюционной эпистемологией и экспериментальной методологией, которые имеют общенаучное значение. Суть версии ЭЭ, разработанной Пономаревым, состоит в пересмотре оснований и процесса построения научного знания в соответствии с положениями селективистской теории эволюции [3]. ЭМ конкретизирует положения ЭЭ Пономарева как гипотетико-дедуктивный реконструктивный метод исследования, который обеспечивает возможность селекции (фальсифицирования) гипотетических теоретических конструкций на основе результатов эмпирических процедур [15]. Таким образом, проект творения предмета психологии с необходимостью включен в общенаучный контекст ЭЭ и ЭМ и связан с эволюцией как типов научного знания, так и организации исследования.

Задачи работы:

1. Определить соответствие типов психологического знания, конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП и общенаучных представлений об эволюции научного знания.

2. Рассмотреть положение ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ в организации исследования в соответствии с требованиями ЭМ.

3. Рассмотреть содержание ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ в абстрактно-аналитической психологии.

4. Рассмотреть содержание ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ в системно-эволюционной парадигме.

СООТВЕТСТВИЕ ТИПОВ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ И КОНСТРУКЦИИ ПрП/ПП1/ПП2/АП ОБЩЕНАУЧНЫМ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМ ОБ ЭВОЛЮЦИИ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ

Предполагая, что новый тип знания “формируется в недрах” предшествующего и продолжает развитие в преобразованных формах “в недрах” последующих, Пономарев имплицитно указывает на гетерохронию формирования разных типов знания. Действительно, формирование знания того или другого типа — результат совместного творчества членов определенного научного сообщества, коллективного носителя различных парадигмальных представлений и реализующих разные типы знания. Поэтому общее знание сообщества неизбежно содержит различающиеся (в том числе противоречащие друг другу) представления, создавая продуктивную “дивергентную эклектику” [19] как фактор дифференциации сообщества и парадигмального знания. Таким образом, различные типы знания могут сосуществовать одновременно в одном и том же научном сообществе, являясь доминирующими для различных частей сообщества неопределенно долгое время.

Выделенные Пономаревым типы психологического знания могут быть соотнесены с институциональным состоянием научного сообщества, а также с доминирующим вариантом познавательных установок и методологии исследования. По критериям, которые Пономарев использовал для построения типологии психологического знания, созерцательно-объяснительный тип знания соответствует додисциплинарному этапу развития научного знания. Становление знания этого типа описано в работах [5, 10]. Для него характерно использование философских и конструирование новых метафизических понятий для обозначения ПП1 без рефлексии ПрП. К таким конструктам относятся, например, “душа” Аристотеля, “психическая реальность” Ф. Брентано (см. подробно [10, 20, 28]), построения философской психологии XVIII века, например, Хр. Вольфа, И. Канта и др. [5]. Формулировки проблем остаются философско-логическими, их решение не требует перехода к ПП2 и АП и обращения к эмпирике. На этом этапе формируется философско-эпистемологический тезаурус психологических конструктов, который остается востребованным до настоящего времени (ср., например, пересечение оглавлений современных руководств и учебников по философской эпистемологии и психологии [12, 14, 25]). Формально додисциплинарный этап формирования психологической науки завершился институционализацией психологии в 70–90-х годах XIX века, но созерцательно-объяснительный тип знания продолжает оставаться основным для части психологического сообщества.

Эмпирический тип знания соответствует индуктивистской (в наиболее развитой форме — позитивистской) методологии классического периода развития науки, для которой характерны (1) произвольное (внетеоретическое) выделение аспектов¹ явлений и описания объектов как основы и познавательной цели эмпирических исследований; (2) трудности с построением обобщающих теорий (см. “дилемму теоретика” или “парадокс теоретизирования”, отрицающих необходимость и продуктивную роль теоретических построений для исследований [8]); (3) логически связанное с положениями индуктивизма использование понятия “предмет исследования” как обозначения области интереса исследователя, без придания этой конструкции ключевой роли для организации исследования. Анализ, проведенный в работе [1], показал широкий спектр понимания предмета/объекта исследования — от “косметического” определения, не имеющего существенного значения для организации исследования, до признания его дидактичности и бесполезности. Заметим, что приведенные характеристики эмпирического типа знания полностью соответствуют познавательным установкам рациональности классического типа² [3, 13].

Важнейшее проявление доминирования эмпирического типа знания — сосуществование множества конкурирующих парадигм со специфическими АП, каждая из которых полагает свое понимание предмета психологии как единственно возможное. Отсутствие единого общепризнанного предмета психологии переживается сообществом как кризис психологической науки [10, 28]. Если исходить из критериев Пономарева, то АП конкурирующих парадигм можно рассматривать только как аспекты описания психической реальности, что согласуется с оценкой А.Н. Ждан [10]. Можно заключить, что для эмпирического типа знания характерно отсутствие рефлексии ПрП и ПП1 и содержательное отождествление АП либо с ПП2 как описанием психической реальности, либо с ОИ, для которого не дано специального определения, соотнесенного с дефиницией предмета.

Переход к действенно-преобразующему типу знания соответствует формированию постклассического (постнеклассического) типа рациональности, неразрывно связанного с методологией универсального эволюционизма, одним из создателей которой стал Пономарев как автор селективистской версии ЭЭ [3]. В рамках этого типа знания становится возможной и осуществляется рефлексия всех составляющих сложной конструкции предмета психологии (ПрП/ПП1/ПП2/АП), а также органичное включение в нее необходимой составляющей — объекта исследования (ОИ) [15]. Компоненты новой целостной конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ должны логически непротиворечиво соответствовать содержанию базовых положений определенных парадигм и обеспечивать организацию эмпирических исследований.

Один из основных вопросов действенно-преобразующего типа знания — вопрос о природе психического, логическое доказательство материальности (но не вещественности) психического [22–24]. Пономаревым была предложена формулировка и общее решение психофизиологической проблемы через установление отношения модели взаимодействия и (моделирующего) нейросубстрата. Такое решение психофизиологической проблемы, обосновывающее положение о материальности психического, позволяет определить ПП1 не как особую (идеальную) субстанцию, а как абстрактно выделенный аспект взаимодействия — психологическое взаимодействие, атрибутами которого являются информационность, сигнальность, предметность и социальность [22–24]. Это прекращает дискуссию о психологии как естественно-научной или гуманитарной дисциплине, определяет место психологии среди других научных дисциплин на иных основаниях, что является необходимым для проведения комплексных исследований.

Введение психологического взаимодействия как ПП1 с необходимостью требует определения его компонентов и самого процесса, описание которых представляет собой ПП2. Операционализуемая их формулировка должна быть представлена в терминах атрибутов АП. Такие понятия, обозначающие компоненты психологического взаимодействия, как “человек и мир”, “организм и среда”, “окружение”, “субъект−объект” недостаточно определены для этого, по оценке Пономарева [22, с. 140], и не могут быть операционализованы. Для введения компонентов и процесса психологического взаимодействия в исследование необходимо дать их описание в терминах атрибутов, в новых терминах, построить ОИ, соответствующий АП, выделить свойства ОИ, обоснованно связанные с атрибутами АП, и создать измерительные методики. Все перечисленные требования могут быть реализованы только в исследованиях конкретных парадигмальных сообществ и оказываются парадигмально-специфичными. Отказ от описания АП в терминах произвольно выделенных аспектов рассмотрения и переход к его описанию в атрибутах, т.е. в сущностных, неотъемлемых свойствах – как развивающегося во взаимодействии, подчиненного закономерностям, обладающего активностью, возможны только при реализации принципа системности в абстрактно-аналитической версии [22, 24]. Смена аспектного принципа построения исследований на системный — одно из важнейших нововведений, необходимых для перехода к действенно-преобразующему типу знания [22, 24]. В таком случае в различных парадигмальных сообществах реализуются различающиеся версии ПП2, АП и ОИ, разные формы операционализации атрибутов АП (методические средства и процедуры). В силу ориентированности различных парадигмальных сообществ на реконструкцию атрибутов системной организации общего для них ПП2 и неполных, но связных наборов выделенных атрибутов АП, совокупность парадигмальных сообществ представляет множество актуальных и возможных психологических дисциплин, которые образуют “перспективную схему”, предложенную Пономаревым [22, 24].

ЭМ (в соответствии с положениями ЭЭ) по-новому определяет соотношение методологии и исследования. Рефлексия и эксплицитные дефиниции всех составляющих исследования, таких, как формулировка проблем, допускающая эмпирическое решение, содержание компонентов конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ, роль методических средств, включая математико-статистические, выходит за рамки компетенции философской эпистемологии, традиционно определявшей методологию психологии. ЭМ обеспечивает создание методологии исследований психологическим исследовательским сообществом [15].

ПОЛОЖЕНИЕ ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ В ОРГАНИЗАЦИИ ИССЛЕДОВАНИЯ В СООТВЕТСТВИИ С ТРЕБОВАНИЯМИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

Определение исследования с позиций ЭМ учитывает тип рациональности, метод, предмет и объект исследования, последовательность гипотез, процедуры их селекции (фальсифицирования) (см. [15]). Все составляющие исследования логически связаны квазидедуктивными отношениями (“квази-” — в силу неоднозначного соотношения лексических форм используемых дефиниций, связанных отношением дедукции).

Предмет исследования определяется как теоретическая (т.е. выведенная из теоретических оснований), гипотетическая (т.е. высказанная в суждениях, потенциально опровержимых на эмпирических основаниях), абстрактная (т.е. обобщенная) конструкция, которая описана в терминах ее гипотетических атрибутов, в соответствие которым поставлены измеримые при помощи методик свойства объекта исследования (см. подробно в [15]). Таким образом, определение предмета исследования является денотатом, то есть концептом (высказыванием), обозначающим референт как “объект внеязыковой действительности” [27], имеющий, по предположению, онтологический статус, который и должен быть доказан в эмпирическом исследовании.

Оценка правдоподобия описания гипотетического референта в терминах атрибутов может быть дана, если определен ОИ — конструкция, которая ставит в соответствие атрибутам предмета исследования свойства популяции носителей предмета [15], что обосновывает саму возможность эмпирического исследования. При этом ОИ не требует доказательства своего онтологического статуса в рамках данного исследования. Определенное альтернативными гипотезами соотношение атрибутов предмета со свойствами объекта, обеспеченность измерений конструктно-валидными методиками обосновывает возможность селекции этих гипотетических альтернатив на основании эмпирических результатов.

Введение сложной целостной конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ (1) раскрывает содержание АП (и его референта) через такие составляющие, как ПрП/ПП1/ПП2 (и их референты), т.е. включает исследование в общенаучный дискурс (в гипотезах о ПрП и его референте), в общепсихологический (в гипотезах о ПП1 и его референте) и в межпарадигмальный (в гипотезах о ПП2 и его референте) дискурсы; (2) требует строгого парадигмального определения АП; (3) содержание ОИ в соответствии с расширенным пониманием предмета исследования (ПрП/ПП1/ПП2/АП) становится полидисциплинарным и применимым в комплексных исследованиях, что снимает вопрос о “специфически психологическом объекте исследования”.

Такое понимание предмета и объекта исследования определяет условия для проблематизации имплицитных и создания эксплицитных гипотетических конструкций предметов исследования различного масштаба, переводит их из области метафизики в статус теоретических построений, обязательных для эмпирического исследования. Поскольку радикально изменяется широта набора (разнородность) понятий, в которых строятся гипотезы и описания ПрП/ПП1/ПП2/АП и ОИ — от общенаучных и общепсихологических до внутрипарадигмальных, разработка дедуктивных (квазидедуктивных) процедур метода исследования актуализирует фундаментальную проблему соотношения (выводимости) разномасштабных гипотетических описаний предмета исследований и их потенциальной фальсифицируемости.

Детализация описаний ПрП, ПП1, ПП2 ведет к уточнению перечня атрибутов АП и, как следствие, требует изменений в наборе свойств ОИ, соответствующих атрибутам АП, и коррекций в методических средствах измерения этих свойств.

Логическая связь альтернативных гипотез, описывающих атрибуты ПрП/ПП1/ПП2/АП и связывающих атрибуты АП со свойствами ОИ, обеспечивает логическую реконструкцию, т.е. построение наиболее правдоподобного (устойчивого к опровержению) описания целостного гипотетического предмета исследования, представленного теми квазидедуктивно связанными альтернативами гипотез, которые прошли статистическую и логическую селекцию, что дает объяснение свойствам объекта.

Важнейшая черта предмета исследования в ЭМ — его соответствие гипотетическому референту, имеющему доказуемый в эмпирическом исследовании онтологический статус. Доказуемость онтологии должна быть достижима для референтов всех составляющих его детализованного описания (ПрП, ПП1, ПП2, АП).

Принцип взаимодействия/развития, сформулированный Пономаревым [22, 24], вводит общее основание для решения проблемы онтологии, из которого могут быть выведены критерии онтологии предмета в эмпирическом исследовании. Если использовать понятия эволюционной теории, то можно предположить, что в процессе взаимодействия объектов продукты взаимодействия фиксируются в структурной организации взаимодействующих объектов и служат протоформами для следующих циклов развивающего взаимодействия, а, следовательно, для образования структур-потомков. Такое общее определение онтологии на основании отношений порождения согласуется с одной из неотъемлемых характеристик знания действенно-преобразующего типа, а именно с необходимостью “опоры на генезис исследуемого явления” [22, с. 136; 24]. Для определения онтологического статуса референта предмета исследования в эмпирическом исследовании требуется построить описание предмета/объекта в терминах закономерных эквивалентностей, использовать это описание для выявления взаимных соответствий свойств объекта и атрибутов предмета (сопряженностей), и перейти к установлению отношений порождения, т.е. к эволюционной линии предковых форм и форм-потомков предмета исследования (см. [2]). Примером закономерного изменения содержания и статуса предмета исследования может служить история биологического конструкта, означающего материальный носитель наследственности: от умозрительного “пангенезиса” Ч. Дарвина (1868), обоснования гипотезы о дискретной единице наследования Г. Менделя (1865 г.), постулированного “пангена” Х. де Фриза (1889 г.), введенного в 1909 г. В. Йохансеном термина “ген”, к определению гипотетических атрибутов гена, например, способности к репликации, в работах А. Колли (1893 г.), Н.К Кольцова (1927 г.), Н.В. Тимофеева-Ресовского (1935), и далее – к прямым доказательствам онтологии предполагаемой “материальной основы наследуемости признака”, референта предмета исследования — гена (Ф. Крик, Дж. Уотсон и Р. Франклин — работы с 1952 по 1964 г.) [9]. Таким образом, “ген” из статуса предмета исследования перешел в статус ОИ, а сопутствующие ему конструкты образовали новые предметы исследований, входящие в ядро новых дисциплин, например, “геномика”, предмет которой — организация и эволюция генома [11].

Проведенный в работе анализ показал, что предмет психологии формируется, используется, рефлексируется и описывается научным сообществом не как удобная методологическая конструкция, а как необходимая составляющая исследования, неразрывно связанная с ОИ и всеми операциями с ним (созданием, модифицированием, измерительными процедурами). Предложенная конструкция ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ, которая развивает представления Пономарева, в совокупности с реконструктивными процедурами метода и с приемами доказательства онтологического статуса, может рассматриваться как единица непрерывной и не завершающейся эволюции психологического знания, носителем которого является множество парадигмальных сообществ.

Чтобы охарактеризовать содержание составляющих конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ при переходе к знанию действенно-преобразующего типа, следует кратко рассмотреть организацию и результаты исследований в двух парадигмах, которые реализуют познавательные установки универсального эволюционизма [3]: абстрактно-аналитической психологии Я.А. Пономарева [22–24], и системно-эволюционной парадигмы, основанной П.К. Анохиным и В.Б. Швырковым [4, 26]. Отметим, что в этих парадигмах все составляющие конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ определены эксплицитно, что соответствует условиям перехода к знанию действенно-преобразующего типа, и представлены в публикациях.

СОДЕРЖАНИЕ ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ В АБСТРАКТНО-АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Проанализированы исследования, начатые Пономаревым и продолженные его сотрудниками и последователями [6, 7, 22–24].

В качестве ПрП рассматривается живая взаимодействующая система. ПП1 определяется как психологическое взаимодействие — абстрактно выделенный аспект взаимодействия живой системы, атрибутами которого являются информационность, сигнальность, предметность и социальность. ПП2 описывается как центральное звено психологического механизма поведения — прижизненно формируемое, ненаследуемое структурное новообразование (“инвариант накопленного человеком опыта”), лежащее в основе любой деятельности, вводящее неразрывность внутреннего и внешнего планов деятельности, предположительно имеющее онтологический статус, опирающееся на генетические предпосылки, его структурные компоненты — “знаково-означенные модели”. АП — способность действовать в уме; к операционализуемым атрибутам которого можно отнести: невозможность спонтанного формирования, прохождение пяти этапов развития, существование в популяции вариантов онтогенеза, реализующих только некоторые из этих этапов. ОИ — дети и взрослые, носители центрального звена психологического механизма поведения, находящиеся на разных этапах развития способности действовать в уме.

Установлено, что центральное звено психологического механизма поведения (ПП2) формируется в онтогенезе до 12 лет и лежит в основе прогнозирования, целеполагания, самооценки, рефлексии, сложности используемых в речи грамматических конструкций, произвольной регуляции поведения, процессов и результатов социально-культурной адаптации, ориентации в пространстве, двигательных навыков, включая мелкую моторику, проявляется в формировании специальных (музыкальных) способностей.

Было показано, что достигнутая в онтогенезе сложность организации центрального звена психологического механизма поведения (ПП2) определяет диапазон доступных для решения творческих задач для взрослых, т.е. степень развития способности действовать в уме (АП). Поскольку сложность организации центрального звена психологического механизма поведения указывает на степень сформированности способности действовать в уме (АП), это соотношение несимметрично, необратимо. На этом основании можно высказать гипотезу об отношении порождения между структурными образованиями – референтами ПП2 и АП.

СОДЕРЖАНИЕ ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ В СИСТЕМНО-ЭВОЛЮЦИОННОЙ ПАРАДИГМЕ

В этом разделе рассмотрены исследования одного из направлений развития системно-эволюционной парадигмы [16–18].

В качестве ПрП выступает живая взаимодействующая система, а ПП1 — психологическое взаимодействие, как и в абстрактно-аналитической психологии.

ПП2 вводится как институционализированная предметная область, понятие, которое концептуализирует и допускает операционализацию конструкта ПП1 (психологическое взаимодействие) через выделение двух его компонентов. Одним компонентом является собственно предметная область (объекты, артефакты, отношения между ними, кодифицированные и имплицитные правила их производства, воспроизводства и использования), другим – определенная социальная общность, члены которой, являясь носителями специфических ценностей, норм, правил поведения и взаимоотношений, ролей и статусов, образуют институционализированное сообщество. Информационные модели циклов взаимодействия индивидов с предметной областью реализуются как поведенческие акты и фиксируются как компоненты кроссиндивидуальной психологической структуры, распределенной на нейросубстрате (в группах нейронов со сходной специализацией) индивидов — членов сообщества. Носителями информационных моделей взаимодействия являются также составляющие собственно предметной области: артефакты, правила их использования и создания и т.д. (cм. подробнее [15, 17]). АП — психологические структуры (общие и индивидуальные составляющие кроссиндивидуальной структуры взаимодействующих индивидов), формирующиеся при взаимодействии с новыми предметными областями, организация предметной области и сам процесс взаимодействия. Среди атрибутов АП выделим отношение подобия между психологическими структурами и организацией предметной области, ауторепликацию психологической структуры, ее фрактальность, безмасштабность, активность как потенциал ауторепликации и формирования аттракторов. Заметим, что ауторепликация как атрибут психологической структуры — операционализованная часть содержания ПрП (см. [17]). ОИ — популяционная выборка и пациенты с расстройствами шизофренического спектра (взрослые люди как носители аутореплицирующихся психологических структур, формирующие компетенцию в двух новых предметных областях) и организация предметных областей.

Эмпирическая оценка правдоподобия гипотез об АП и ПП2 показала, что траектории эволюции психологических структур, как самоподобных, фрактальных образований, в различных предметных областях гомеоморфны. Подобие организации психологических структур объясняется наследованием аутореплицирующихся организаций ранее образованных структур, т.е. общностью их происхождения. Установлено, что формированию вариантов психологических структур в популяции соответствует конечное множество траекторий. Эти результаты уточняют гипотезу, сформулированную в рамках абстрактно-аналитической психологии об отношении порождения между структурными образованиями, описанными как ПП2 и АП, указывая на репликацию как конкретный вариант отношения порождения. Представления о автореплицируемости психологических структур повышают устойчивость к опровержению гипотез об онтологическом статусе психологических структур (референтов ПП2 и АП).

Для того, чтобы более полно охарактеризовать цикл взаимодействия индивида с институционализированной предметной областью и включить в рассмотрение текущий изменяющийся пространственно-временной контекст, положение о психологических структурах как репликаторах, представленных группами нейронов с долговременно сохраняющейся специализацией, должно быть дополнено структурами-интеракторами, обеспечивающими процесс взаимодействия на основе врѐменной констелляции избирательно вовлеченных компонентов всего организма, взаимоСОдействующих для достижения общего полезного приспособительного результата — общеорганизменными функциональными системами [5, 18].

Представление об обеспечении психологического взаимодействия и структурами-репликаторами, и структурами-интеракторами ведет к изменению содержания концепта ПП1, дополняя перечень его атрибутов (информационность, сигнальность, предметность и социальность) энергетическими составляющими.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходная схема организации предмета психологии, предложенная Пономаревым, которая включает две составляющие — АП и ПП, была дополнена новыми компонентами, исходя из положений ЭЭ и ЭМ. Именно в условиях перехода к действенно-преобразующему типу знания, который соответствует формированию нового, пост(не)классического типа рациональности, проект творения предмета психологии требует более дифференцированного представления о предмете психологии, которое реализует новые пост(не)классические принципы. Универсальный эволюционизм в селективистской версии, принципы системности, взаимодействия/развития лежат в основе формального представления о предмете психологической науки и предмете исследования в психологии как конструкции ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ.

Содержательный анализ применения формальной схемы ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ в конкретных исследованиях, проведенных в различающихся парадигмах, показал, что предложенная детализация предмета психологического исследования необходима, поскольку (1) эксплицирует конструкты, относительно которых формулируются гипотезы, (2) разделяет конструкты на наиболее фундаментальные, неоперационализуемые, требующие операционализации и операционализованные, (3) предписывает введение определений референтов этих конструктов (что принципиально важно для достижимого и потенциально возможного доказательства их онтологического статуса), и достаточна, поскольку открыто вводит недостающие звенья логической связи между ПП и АП для реализации гипотетико-(квази)дедуктивного реконструктивного метода исследования.

Конструкция ПрП/ПП1/ПП2/АП/ОИ определяет творение предмета психологии как порождение множества дивергирующих построений, формирующихся в конкретных парадигмальных исследованиях, а не как конвергенцию частных парадигмальных представлений о предмете к единой конструкции, заданной a-priori. Разнообразие конструкций, создающихся в таком эволюционном процессе, неизбежно обладает общностью строения, в которой общность ПП1 определяет суверенность и общую специфику психологической науки, рассмотренную в логически связанных конструктах ПП2 и АП (и их референтах), а конструкт ПрП вводит психологию и психологические конструкции в общенаучный дискурс и открывает доступ к использованию общенаучных достижений и построению комплексных исследований.