Везде
Comparative analysis of youth resilience from regions with different cultural, social and environmental conditions of life
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Comparative analysis of youth resilience from regions with different cultural, social and environmental conditions of life
Annotation
PII
S020595920016005-1-1
DOI
10.31857/S020595920016005-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
A. V. Makhnach 
Occupation: Deputy Director for Science
Affiliation: Institute of Psychology of RAS
Address: Moscow, Yaroslavskaya str., 13, bld. 1
ANNA LAKTIONOVA
Occupation: Senior Research Fellow
Affiliation: Institute of Psychology of RAS
Address: Moscow, Yaroslavskaya str., 13, bld. 1
JULIA POSTYLYAKOVA
Occupation: Research Fellow
Affiliation: Institute of Psychology of RAS
Address: Moscow, Yaroslavskaya str., 13, bld. 1
I. A. Gorkovaya
Occupation: Professor of the Department of Human Psychology
Affiliation: Institute of Psychology of Herzen State Pedagogical University of Russia
Address: St. Petersburg, Moika River emb., 48, bld. 11
A. Miklyaeva
Occupation: Professor of the Department of Human Psychology, Associate Professor, Deputy Director for Science
Affiliation: Herzen State Pedagogical University of Russia
Address: St. Petersburg, Moika River emb., 48, bld. 11
N.M. Sarayeva
Occupation: Professor of the Department of Theoretical and Applied Psychology
Affiliation: Transbaikal State University
Address: Chita, Aleksandro-Zavodskaya str., 30
A. A. Sukhanov
Occupation: Associate Professor of the Department of Theoretical and Applied Psychology
Affiliation: Transbaikal State University
Address: Chita, Aleksandro-Zavodskaya str., 30
L. Theron
Occupation: Full Professor ofthe Department of Educational Psychology; Extraordinary Professor of Optentia Research Entity of North-West University
Affiliation:
Faculty of Education,University of Pretoria
North-West University
PO Box 1174
Address: Hatfield 0028, cnr. Lynnwood road and Roper str., Hatfield, Republic of South Africa; Vanderbijlpark Campus, Hendrik Van Eck Blvd, Vanderbijlpark, 1900,Republic of South Africa
M. Ungar
Occupation: Director of Canada Research Chair in Child, Family and Community Resilience, Director of Resilience Research Centre, Scientific Director of Child and Youth Refugee Research Coalition
Affiliation: Dalhousie University
Address: B3H4R2, Halifax, Nova Scotia, Canada
Edition
Volume 42 issue 4
Pages
16-27
Abstract

The article is devoted to a comparative analysis of young people's resilience from regions with different socio-cultural and ecological living conditions. The authors adhere to the understanding of the phenomenon of resilience as a dynamic process in which people demonstrate positive adaptation despite the experience of experiencing serious life hardships or trauma. Adverse socioeconomic and environmental conditions, the presence of traumatic symptoms, depression, PTSD and their impact on the adolescents’ resilience are considered as risk factors. Individual characteristics, family and contextual support, the social ecology of the place of residence, positive childhood experiences were considered as resilience resources. The total Russian sample of adolescents and young people in the study was 632 people, of which 230 were boys, 402 were girls. All respondents are adolescents from cities: St. Petersburg (n=229), Kirishi(n=68), Vyborg (n=64), Cherepovets (n=91), Chita (n=180). Average age: 18.49 ± 1.87 years. The total sample of adolescents from South Africa is 577, of which 258 were boys, 314 were girls. Average age: 18.13 ± 2.82 years. Research hypotheses: 1. The resources that are leading in the structure of adolescents' resilience have social and cultural conditioning; 2. Unfavorable ecology of the environment weakens the adolescents’ resilience; 3. Resilience is a predictor of decreased development of psychopathology in adolescents. It is concluded that: 1. The risk factors that weaken the adolescents’ resilience include unfavorable socio-ecological environmental conditions, the presence of psychopathological symptoms, and insufficient individual, family, and contextual resources. 2. The resources that are leading in the structure of adolescents’ resilience have social, environmental, and cultural conditioning. 3. Resilience is a predictor of decreased development of depression in adolescents.

Keywords
resilience, adolescents, youth, socio-cultural and ecological living conditions, risk and protectivefactors, depression, PTSD
Acknowledgment
The reported study was funded by RFBR, project № 19-513-60001: Adolescent Resilience to Environmental and Socioeconomic Challenges: A Study of Multiple Systems
Received
29.07.2021
Date of publication
14.08.2021
Number of purchasers
6
Views
223
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Неблагоприятные условия проживания подростков и молодежи могут приводить к нарушениям их развития. Современные исследования подчеркивают взаимные динамические связи между биологией, поведением, окружающей средой, культурой и жизнеспособностью [3, 6, 9].
2 Жизнеспособность — это динамический процесс, при котором люди демонстрируют положительную адаптацию, несмотря на опыт переживания серьезных жизненных невзгод или травм. В последнее время этот термин не рассматривается только как черта характера, она одинаково зависит от самого индивида, от ситуации, в которой он находится, а также от более общих условий социальной и природной среды. Жизнеспособность представляется двухмерной конструкцией, которая подразумевает: 1) воздействие на человека неблагоприятных обстоятельств разного генеза и 2) проявление им положительных результатов адаптации.
3 Неблагоприятные обстоятельства, называемые факторами риска, могут приводить к проблемам адаптации. Один из подходов к изучению жизнеспособности описывает ее как форму баланса между факторами риска и защиты (ресурсами). С нашей точки зрения, жизнеспособность человека, во-первых, представляет собой всю систему его ресурсов, рассматриваемых в рамках биолого-генетического, психологического и средового контекстов развития и функционирования, а, во-вторых, жизнеспособность предполагает способность человека к управлению этими ресурсами [4].
4 Состояние проблематики жизнеспособности и адаптации детей и подростков определяет наши исследования на протяжении последних 15 лет, что нашло отражение в проведении международного исследования с ведущими специалистами в этой области — как в России, так и за рубежом. С 2019 г. авторы статьи осуществляют международный проект, целью которого является исследование жизнеспособности подростков (15–24 лет), проживающих в неблагоприятных социально-экономических и экологических условиях.
5 Данная статья посвящена сравнительному анализу жизнеспособности молодежи из регионов России и ЮАР с разными социально-культурными и экологическими условиями жизни.
6 В качестве факторов риска мы рассматривали неблагоприятные социально-экономические и экологические условия окружающей среды, и их влияние на жизнеспособность подростков. Исследователи считают, что жизнеспособность и психопатология, являются негативным и позитивным полюсами одного конструкта [15]. Исходя из этого наличие травматической симптоматики, депрессии и ПТСР у подростков также рассматривались как факторы риска.
7 Как известно, депрессия является одним из наиболее частых психических расстройств в подростковом возрасте и в настоящее время наблюдается рост депрессии среди современной молодежи. Так, по данным ВОЗ:
8
  • депрессия занимает четвертое место в мире среди ведущих причин заболеваемости и инвалидности подростков в возрасте 15–19 лет;
9
  • самоубийства являются третьей по значимости ведущей причиной смертности в возрастной группе 15–19 лет;
10
  • игнорирование нарушений психического здоровья в подростковый период чревато последствиями, которые продолжаются во взрослом возрасте, негативно влияя на физическое и психическое здоровье, и ограничивая возможности для полноценной взрослой жизни [2].
11 В свою очередь, посттравматическое стрессовое расстройство приводит к серьезным когнитивным, эмоциональным и семейным/социальным нарушениям, проявляясь в отчуждении в близких отношениях, чувствах вины, стыда, недоверия. В исследованиях показано, что сочетание ПТСР с депрессией и психозом определяет повышенный уровень суицидальности по сравнению с наличием у подростков депрессии или психоза, выявленных отдельно [17].
12 В качестве факторов защиты, под которыми подразумеваются ресурсы жизнеспособности были рассмотрены индивидуальные характеристики, семейная и контекстуальная поддержка, социальная экология места проживания и позитивные детские переживания.
13 Гипотезами исследования были следующие:
14

1. Ресурсы, являющиеся ведущими в структуре жизнеспособности подростков, имеют социальную и культурную обусловленность.
15

2. Неблагоприятная экология окружающей среды ослабляет жизнеспособность подростков.
16

3. Жизнеспособность является предиктором снижения развития психопатологии у подростков.
17 МЕТОДИКА
18 Участники исследования. Общая выборка подростков и молодежи из РФ составила 632 человека (юноши 230 чел., девушки 402 чел.). Все респонденты — жители из городов: Санкт-Петербург — 229 чел., Кириши — 68 чел., Выборг — 64 чел., Череповец — 91 чел., Чита — 180 чел. Ср. возраст: 18,49 ± 1,87 лет.
19 Общая выборка подростков и молодежи из ЮАР — 577 человек (юноши 258 чел., девушки 314 чел.) Ср. возраст: 18,13 ± 2,82 лет.
20 Методики. В исследовании использовались шесть шкал:
21 1. Индекс детской посттравматической стрессовой реакции, адаптированный для старшей молодежи (Child Post-Traumatic Stress Reaction Index, adapted for non-students/older youth (CPTS-RI) [13].
22 2. Шкала нарушений, связанных с травматическими симптомами (Impairment Associated with the Traumatic Symptoms Scale, IATSS [18]).
23 3. Шкала восприятия соседства (Community risk — Perception of Neighbourhood Scale, CR-PNS [18]). Отражает восприятие социальной экологии места проживания (безопасность, чистота, доброжелательность окружающих людей).
24 4. Опросник жизнеспособности детей и молодежи-28 (Childand Youth Resilience Measure-28, CYRM-28 [22]. Четыре субшкалы CYRM-28 оценивают: 1) индивидуальные ресурсы (личные навыки — способность решать проблемы, сотрудничество и осознание личных сильных сторон; поддержка сверстников; социальные навыки) — субшкала “Жизнеспособность индивидуальная”; 2) отношения с родителями или опекунами (получение физической и психологической помощи от них) — “Жизнеспособность семейная”; 3) ресурсы контекста (связь с культурой, религиозный опыт и духовность, отношение к образованию, актуальность образования) — “Жизнеспособность контекста”. Все три субшкалы формируют субшкалу “Жизнеспособность общая”. Тест CYRM был адаптирован А.В. Махначем и А.И. Лактионовой в 2005-2010 гг. и опубликован в ряде статей и монографиях. 
25 5. Шкала позитивных детских переживаний (Protective Childhood Experiences — Benevolent Childhood Experiences Scale, PCE-BCES) [16].
26

6. Опросник депрессии Бека [12] в адаптации Н.В. Тарабриной.
27

При адаптации тестов (№ 1–3, 5), ранее не переведенных и не использованных на российской выборке, была реализована следующая последовательность действий.
28

1. Лингвистическая адаптация тестов. Сделан перевод на русский язык тестов и инструкций к нему. Организована выборка респондентов из преподавателей английского языка и переводчиков, ответивших на вопросы тестов на английском языке — спустя четыре недели после тестирования на русском языке. Рассчитаны коэффициенты корреляций по Пирсону между шкалами русской и английской версий опросников (при p<0,05), что позволило считать их русский перевод адекватным для исследований.
29 2. Процедура проверки ретестовой надежности тестов осуществлена по результатам тестирования выборки из 50 человек. Повторное тестирование произведено спустя четыре недели после первого.
30 3. Проверка конструктной и критериальной валидностей тестов проведена по данным тестирования совокупной выборки из 100 человек. Им было предложено ответить на вопросы тестов, а затем заполнить тесты, валидизированные на российской выборке.
31 4. Проверка тестовых норм. Произведены: расчет среднего арифметического значения, стандартного отклонения, асимметрии, эксцесса, проверки нормальности распределения и устойчивости полученного распределения тестовых баллов к расщеплению выборки. Доказаны устойчивость распределения данных и репрезентативность тестовых норм.
32 РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
33 Сравнительное исследование структуры жизнеспособности и факторов риска у российских и южноафриканских подростков. С целью проверки первой гипотезы проведено сопоставление данных по выборкам российских и южноафриканских подростков. Сравнение групп детерминировано значительными социально-экологическими и культурными различиями, существующими между двумя странами.
34 Вначале в исследовании были оценены условия проживания респондентов России и ЮАР, являющиеся сходными для обеих групп, их можно отнести к приемлемым и хорошим. Однако социально-экологические и культурные особенности их жизни сильно различаются. Так, в традиционных семьях чернокожих южноафриканцев детей воспитывают бабушки и / или другие родственники. Это связано с тем, что родители / матери мигрируют в города в поисках работы. В исследовании южноафриканских ученых показано, что механизмы жизнеспособности, лежащие в основе процесса ее формирования у южноафриканской молодежи, во многом детерминированы национальной культурой (взаимозависимость в сообществе, взаимосвязь и уважение к ценностям сообщества) [21].
35

На первом этапе нами была оценена степень выраженности показателей, отражающих факторы риска или защиты в выборках сравнения. Для этого был проведен расчет средних показателей (М) и стандартных отклонений (SD) для российской (n=632) и южноафриканской (n=577) общих выборок по всем методикам. Результаты см. в таблице 1.
36

Примечание: *Общий балл от 32 до 44 указывает на слабый ПТСР, балл 45–59 — умеренный ПТСР, 60–79 —тяжелый ПТСР, 80 и более баллов — очень тяжелый ПТСР (по опроснику CPTS-RI). ** Показатели: 0–13 — минимальная депрессия; 14–19 — легкая депрессия; 20–28 — умеренная депрессия; 29–63 — тяжелая депрессия (по опроснику BDI-II).
37 Самые существенные различия между двумя выборками наблюдаются по показателю “Жизнеспособность индивидуальная”. В российской выборке этот показатель находится в диапазоне средние–высокие значения, а у подростков из ЮАР — от очень низких до низких, при средних и высоких значениях показателей “Жизнеспособность семейная” и “Жизнеспособность контекстуальная”. Такие данные представляются нам парадоксальными. С точки зрения Л.А. Сруфа, три группы ресурсов жизнеспособности — индивидуальные, реляционные и контекстуальные объединяются в циклическом процессе, где индивидуальные ресурсы развиваются через взаимодействие с социальной средой. Реляционные и контекстуальные ресурсы увеличивают индивидуальные активы, что, в свою очередь, повышает возможность доступа к дополнительным внешним ресурсам [19]. В выборке из ЮАР влияние семейных и контекстуальных ресурсов с очевидностью не приводит к возрастанию ресурсов индивидуальных.
38 В российской выборке диапазон средних значений с учетом стандартных отклонений (36.34 ÷ 59.91 баллов) включает слабый и умеренный ПТСР и достигает нижней границы тяжелой ПТСР — 59.91 баллов. В выборке из ЮАР диапазон выраженности ПТСР колеблется в пределах от слабого до тяжелого ПТСР (39.06 ÷ 61.92 баллов).
39 Что касается депрессии, полученные на российской выборке значения (0.01 ÷ 19.71 баллов) включают минимальную, легкую и нижнюю границу умеренной депрессии. Показатели выборки из ЮАР также укладываются в диапазон «минимальная–умеренная депрессия» (5.48 ÷ 25.28). Однако, наличие только минимальной или умеренной депрессии у подростков не снижают риска суицида и формирования депрессивного расстройства[5].
40 Для проверки гипотезы о том, что ресурсы, являющиеся ведущими в структуре жизнеспособности подростков, имеют социальную, экологическую и культурную обусловленность, было проведено сравнение оцениваемых показателей по российской и южноафриканской выборкам на основе Т-критерия Стьюдента. Результаты см. в таблице 2.
41

Примечания: ** — при p≤0.001

42 Значения показателей “Жизнеспособность семейная”, “Жизнеспособность контекст” и “Жизнеспособность общая” у подростков из ЮАР значимо выше, чем у российских. Основными ресурсами жизнеспособности российских подростков являются индивидуальные ресурсы, а у южноафриканских — это средовые, и в первую очередь контекстуальные ресурсы культуры, религиозные, духовные убеждения и образование. Это можно объяснить тем, что в ЮАР проводятся серьезные исследования, на основе которых разрабатываются государственные образовательные и социальные программы, направленные на повышение образовательного уровня и предотвращение молодежной преступности. Выше по сравнению с российской выборкой и религиозность южноафриканской молодежи. Более значимая роль семейного ресурса в выборке подростков из ЮАР объясняется культурными различиями. Показатель «Восприятие соседства», отражающее восприятие социальной экологии места проживания (безопасность, чистота, доброжелательность окружающих людей), выше у российских подростков. Одновременно с этим, “Общий показатель травматических симптомов”, выраженность показателя депрессии и ПТСР значимо выше у подростков из ЮАР. По-видимому, наличие индивидуальных ресурсов и более благоприятная оценка безопасности и комфортности места проживания делают российских подростков менее уязвимыми в сложных ситуациях, обеспечивая их психологическую устойчивость к стрессу и протекание процессов социальной адаптации без существенных психопатологических нарушений.
43 Таким образом, подтвердилась гипотеза о том, что ресурсы, являющиеся ведущими в структуре жизнеспособности подростков, имеют социальную, экологическую и культурную обусловленность.
44 Сравнительное исследование жизнеспособности и факторов риска у российских подростков с учетом экологической обстановки в городах их проживания. На следующем этапе исследования были сопоставлены влияния факторов риска и защиты на жизнеспособность подростков и молодежи с учетом экологической обстановки в городах их проживания.
45 Для проверки гипотезы о том, что неблагоприятная экология окружающей среды ослабляет жизнеспособность подростков, общая выборка российских респондентов была разделена на две подгруппы. В контрольную группу (гр. 1) были включены подростки, проживающие в экологически более благоприятных районах: в г. Санкт-Петербурге и г. Выборге (n1 =293). Респонденты, проживающие в экологически неблагоприятных районах, в г. Кириши, г. Чита и г. Череповец, вошли в группу 2 (гр. 2, n2 =339). Отметим, что Череповец и Чита входят в список самых экологически неблагополучных городов России.
46 Нами было проведено сравнение средних показателей по Т-критерию Стьюдента для двух независимых выборок (из экологически неблагоприятных/благоприятных городов). Результаты см. в таблице 3.
47

Примечания. Приведены данные только по шкалам со статистически достоверными различиями. * — при p≤0.05; ** — при p≤0.001
48 Значимые различия между двумя выборками наблюдаются по показателям “Позитивные детские переживания” и “Жизнеспособность индивидуальная”. Н.М. Сараева, рассматривая “адаптационные характеристики как показатели жизнеспособности человека, квалифицирует снижение психологической адаптации людей, родившихся и постоянно проживающих в регионе экологического неблагополучия, как проявление ослабления их жизнеспособности” [8, с. 95–96]. Это объясняется тем, что в случае какого-либо “сбоя” во взаимодействии организма и среды, адаптация к ней становится затруднённой, организм переходит к реализации стратегии минимизирующей адаптации для обеспечения функционирования организма в относительно оптимальном (для конкретных условий) варианте [10, с. 99]. При этом снижаются индивидуальные ресурсы жизнеспособности, что мы видим в группе подростков, проживающих в неблагоприятных экологических условиях.
49 В свою очередь, снижение индивидуальных ресурсов приводит к повышенной потребности во внешних ресурсах жизнеспособности. И хотя социальные и семейные условия жизни респондентов из экологически неблагоприятных городов можно назвать приемлемыми и хорошими [3, 9], они оценивают их ниже, чем подростки, проживающие в экологически благоприятных городах. Можно предположить, что речь здесь идет также о неумении использовать собственные ресурсы, что и приводит к снижению индивидуальной, семейной и общей жизнеспособности [7].
50 Различия между средними показателями ПТСР также можно объяснить недостатком внутренних и внешних ресурсов у подростков гр. 2. Как замечает Ю.В. Быховец, “… то, насколько человек не сломался после столкновения с травматической ситуацией, пережил ее, смог осмыслить, зависит от его личностных особенностей и качества социальной поддержки, которую он смог получить после” [1, с. 452].
51

Следующим этапом анализа стало исследование различий во взаимосвязях между показателями всех переменных. Был проведен корреляционный анализ для групп респондентов из экологически благоприятных городов n1 =293 и неблагоприятных n2 =339. Результаты см. в таблицах 4 и 5. 
52

Примечания. * — при p≤0.05; ** — при p≤0.001. Условные обозначения. ТРСд — травматические симптомы дома; ТРСшк — травматические симптомы в школе; ТРСдр — травматические симптомы с друзьями; ТРСоб — общий показатель травматических симптомов; ПТСР — посттравматическая стрессовая реакция; ВС — восприятие соседства; ПДП — позитивные детские переживания; Депр — депрессия; ЖСПи — жизнеспособность индивидуальная; ЖСПс — жизнеспособность семейная; ЖСПк — жизнеспособность контекстуальная; ЖСПо — общий показатель жизнеспособности.
53

Примечания. * — при p≤0.05; ** — при p≤0.001. Условные обозначения. См. таблицу4.

54 Основное различие между двумя группами наблюдается по показателю “Восприятие соседства”. В гр. 1 он положительно коррелирует со всеми показателями жизнеспособности, у представителей гр.2 эти связи отсутствуют. То есть для гр.1 восприятие социальной экологии места проживания является защитным фактором. Возникает вопрос, почему у представителей гр.2 нет значимых корреляционных связей между показателями “Восприятие соседства” и всеми показателями жизнеспособности? Как описано выше (см. табл. 3) наиболее значимые различия по средним показателям между двумя выборками наблюдаются по показателю “Жизнеспособность индивидуальная”, по показателю “Восприятие соседства” значимых различий нет.
55 Таким образом, дело не в том, что они ниже оценивают свою социально-экологическую среду обитания, а в том, что она не является для них ресурсом. По-видимому, это можно объяснить статусом г. Санкт-Петербурга, как культурного центра России, его местом в мировой цивилизации. Социально-экологическая среда обитания в этом городе неразрывно связана с его историей и культурой, несомненно, являясь ресурсом для его жителей, всегда осознававших свою “особость” и элитарность. В свою очередь, близость г. Выборга к г. Санкт-Петербургу и к Финляндии, его самостоятельная культурная и историческая ценность, также создают особую социально-экологическую среду обитания, являющуюся ресурсом для молодежи.
56 Показатель ПТСР у респондентов гр.1 отрицательно связан с показателями “Жизнеспособность индивидуальная”, “Жизнеспособность семейная”, “Жизнеспособность общая”. В гр.2 отрицательные связи есть только с показателями “Жизнеспособность семейная”, “Жизнеспособность общая”. Это мы можем объяснить значимо более низким средним показателем “Жизнеспособность индивидуальная” в гр. 2.
57

Позитивные детские переживания, изначально рассматриваемые в качестве ресурса жизнеспособности подростков, у представителей гр.1 являются факторами риска (отрицательная связь со всеми показателями, оценивающими жизнеспособность, и положительная связь с показателем “Депрессия”). В данном случае эти переживания явно носят ностальгический характер (прошлое видится лучше настоящего), что ослабляет жизнеспособность подростков. В гр.2 связей нет: для подростков из этой группы позитивные детские переживания не представляют собой ни защитного ресурса, ни фактора риска.
58 Таким образом, в результате сравнительного анализа факторов риска и ресурсов жизнеспособности в группах подростков из экологически благоприятных/неблагоприятных городов были подтверждены гипотезы о том, что:
59
  • неблагоприятная экология окружающей среды ослабляет жизнеспособность подростков;
60
  • ресурсы, являющиеся ведущими в структуре жизнеспособности подростков, имеют социальную, экологическую и культурную обусловленность.
61 После корреляционного анализа нами был проверен характер влияния рассматриваемых переменных друг на друга на основе множественного регрессионного анализа показателей для каждой группы респондентов, проживающих в экологически неблагоприятных/благоприятных городах.
62 Множественный регрессионный анализ позволил определить наиболее значимые компоненты жизнеспособности, влияющие на депрессивную симптоматику.
63 В качестве зависимой переменной (критерия) нами был взят показатель “Депрессия”. В качестве независимых переменных (предикторов) были взяты все показатели жизнеспособности.
64

Для гр.1 — респондентов из экологически благоприятных городов n1 =293 (гг. Санкт-Петербург, Выборг) — уравнение множественной регрессии:

Депрессия=51.947 — 0.644 (ЖСПинд) — 0.396 (ЖСПсем)

Для гр.2 — респондентов из экологически неблагоприятных городов n2 =339 (гг. Чита, Кириши, Череповец) — уравнение множественной регрессии:

Депрессия=35.272 — 0.389 (ЖСПобщ) + 0.469 (ЖСПконт)
65 Были определены значения коэффициента R2, характеризующего долю дисперсии показателя “Депрессия”, обусловленную влиянием жизнеспособности и ее компонентов.
66 Для гр.1 — 31.4 % переменной “Депрессия» объясняется влиянием переменных “Жизнеспособность индивидуальная” и “Жизнеспособность семейная», а для гр.2 — 19.6 % переменной “Депрессия” объясняется влиянием переменных “Жизнеспособность контекстная” и “Жизнеспособность общая”.
67 Полученные нами данные согласуются с результатами исследования, проведенного на выборке латиноамериканской подростков, у которых отмечается высокий риск психических расстройств. Было показано, что жизнеспособность отрицательно предсказывает депрессивные проблемы во времени, контролирует уровень их развития, может оказывать влияние в долгосрочной перспективе на последствия депрессивных состояний у латиноамериканской молодежи [20].
68 Затем в качестве зависимой переменной (критерия) нами был взят показатель ПТСР. В качестве независимых переменных (предикторов) были взяты все показатели жизнеспособности.
69

Для гр.1 — респондентов из экологически благоприятных городов n1 =293 (гг. Санкт-Петербург, Выборг) уравнение множественной регрессии:

ПТСР=76.849 — 0.588 (ЖСПинд)

Для гр.2 — респондентов из экологически неблагоприятных городов n2 =339 (гг. Чита, Кириши, Череповец) уравнение множественной регрессии:

ПТСР=63.862 — 0.588 (ЖСПсем)
70 Были определены значения коэффициента R2, характеризующего долю дисперсии показателя ПТСР, обусловленную влиянием жизнеспособности и ее компонентов.
71 Для гр.1 — 9.8 % переменной ПТСР объясняется влиянием переменной «Жизнеспособность индивидуальная», а для гр. 2 — 8.5 % переменной ПТСР объясняется влиянием переменной “Жизнеспособность семейная”. Такой низкий показатель отрицательной обусловленности ПТСР жизнеспособностью подростков и ее компонентами объясняется тем, что “посттравматический синдром (ПТСР) возникает как затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой жизни или здоровью. Интенсивность стрессогенного воздействия в этих случаях бывает столь велика, что личностные особенности или предшествующие невротические состояния уже не играют решающей роли в генезе ПТСР” [11, с. 7].
72 Таким образом, подтвердилась гипотеза о том, что жизнеспособность является предиктором снижения развития депрессивной психопатологии у подростков. Однако в случае развития ПТСР за счет интенсивности стрессогенного воздействия отрицательное влияние жизнеспособности не велико.
73 ВЫВОДЫ
74 1. К факторам риска, ослабляющим жизнеспособность подростков, относятся: неблагоприятные социально-экологические условия окружающей среды, наличие психопатологической симптоматики и недостаточность ресурсов (индивидуальных, семейных и контекстуальных).
75

2. Ресурсы, являющиеся ведущими в структуре жизнеспособности подростков, имеют социальную, экологическую и культурную обусловленность:

А) При сравнении южноафриканской и российской выборок показано, что ведущими в структуре, жизнеспособности российских подростков являются индивидуальные ресурсы, а южноафриканских — контекстуальные и семейные ресурсы. Общий показатель травматических симптомов, выраженность депрессии и ПТСР значимо выше у подростков из ЮАР. Показатель “Восприятие соседства”, отражающий восприятие социальной экологии места проживания (безопасность, чистота, доброжелательность окружающих людей) выше в группе российских подростков;

Б) Сравнение двух групп подростков, разделенных на основании экологически благоприятной/неблагоприятной обстановки в месте проживания, показало различия в степени выраженности индивидуальной, семейной и общей жизнеспособности, которые ниже в группе, проживающей в экологически неблагоприятной обстановке, а также более высокий уровень выраженности у них ПТСР. Позитивные детские переживания, изначально рассматриваемые в качестве ресурса жизнеспособности подростков, в группе из экологически благоприятных городов являются факторами риска. Одновременно с этим восприятие социальной экологии места проживания является для них ресурсом жизнеспособности. Для подростков из группы экологически неблагоприятных городов в месте проживания, позитивные детские переживания не представляют собой ни защитного ресурса, ни фактора риска. 
76

3. Жизнеспособность является предиктором снижения развития депрессии у подростков.

References

1. Byhovec Yu.V. Fenomen posttravmaticheskogo rosta. Psihologicheskie issledovaniya lichnosti: istoriya, sovremennoe sostoyanie, perspektivy. Otv. red. M.I. Volovikova, A.L. ZHuravlev, N.E. Harlamenkova. Moscow: Izd-vo “Institut psihologii RAN”, 2016. P. 214–227. (In Russian)

2. VOZ. Psihicheskoe zdorov'e podrostkov. URL: https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/adolescent-mental-health (data obrashcheniya: 15.08.2020). (In Russian)

3. Gor'kovaya I.A., Miklyaeva A.V. Social'no-psihologicheskie predposylki zhiznesposobnosti molodezhi, prozhivayushchej v usloviyah ekologicheskogo neblagopoluchiya. Ekopsihologicheskie issledovaniya-6: Ekologiya detstva i psihologiya ustojchivogo razvitiya. Kursk: Universitetskaya kniga, 2020. P. 108–112. (In Russian)

4. Laktionova A.I. ZHiznesposobnost' i social'naya adaptaciya podrostkov. Mpscpw: Izd-vo “Institut psihologii RAN”, 2017. (In Russian)

5. Loginov I.P., Savin S.Z., Solodkaya E.V. Sravnitel'nyj analiz rasprostraneniya depressivnyh rasstrojstv u podrostkov Rossii i KNR. Voprosy psihicheskogo zdorov'ya detej i podrostkov. 2019. V. 19. № 3. P. 4–12. (In Russian)

6. Mahnach A.V. Issledovaniya zhiznesposobnosti cheloveka: osnovnye podhody i modeli. ZHiznesposobnost' cheloveka: individual'nye, professional'nye i social'nye aspekty. Otv. red. A.V. Mahnach, L.G. Dikaya. Moscow: Izd-vo “Institut psihologii RAN”, 2016. P. 46–70. (In Russian)

7. Postylyakova Yu.V. Individual'naya zhiznesposobnost' i individual'no-psihologicheskie resursy studentov s raznoj akademicheskoj uspevaemost'yu. Institut psihologii Rossijskoj Akademii Nauk. Organizacionnaya psihologiya i psihologiya truda. 2020. V. 5. № 1. P. 61–80. (In Russian)

8. Saraeva N.M. ZHiznesposobnost' yunosheskogo naseleniya v regione ekologicheskogo neblagopoluchiya po pokazatelyam psihologicheskoj adaptacii. Izvestiya Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya “Psihologiya”. 2017. V. 21. P. 87–98. (In Russian)

9. Saraeva N.M., Suhanov A.A. ZHiznesposobnost' molodezhi v ekologicheski neblagopoluchnom gorode: social'no-psihologicheskij podhod. Ekopsihologicheskie issledovaniya-6: Ekologiya detstva i psihologiya ustojchivogo razvitiya. Kursk: Universitetskaya kniga, 2020. P. 168–172. (In Russian)

10. Suhanov A.A. Teoreticheskoe obosnovanie osobennostej psihologicheskoj adaptacii naseleniya ekologicheski neblagopoluchnogo regiona. Uchyonye zapiski ZabGU. 2013. № 5(52). P. 96–102. (In Russian)

11. Tarabrina N.V. Psihologiya posttravmaticheskogo stressa. Teoriya i praktika. Moscow: Izd-vo “Institut psihologii RAN”, 2009. (In Russian)

12. Beck A.T., Steer R.A., Brown G. Manual for the Beck Depression Inventory-II. San Antonio, TX: Psychological Corporation, 1996.

13. Frederick C.J., PynoosR.S., Nader K.O. Childhood Posttraumatic Stress Reaction Index (CPTS-RI). Los Angeles, CA, 1992.

14. Masten A.S. Pathways to integrated resilience science. Psychological Inquiry. 2015. V. 26. P. 187–196. DOI:10.1080/1047840X.2015.1012041.

15. Masten A.S., Best K.M., Garmezy N. Resilience and development: contributions from the study of children who overcome adversity. Development and Psychopathology. 1990. V. 2. P. 425–444. DOI:10.1017/S0954579400005812.

16. Narayan A.J., Ghosh Ippen C., Harris W.W., Lieberman A.F. Assessing angels in the nursery: A pilot study of childhood memories of benevolent caregiving as protective influences. Infant Mental Health Journal. 2017. V. 38. P. 461-474. DOI:10.1002/imhj.21653.

17. Panagioti M., Gooding P.A., Triantafyllou K., Tarrier N. Suicidality and posttraumatic stress disorder (PTSD) in adolescents: a systematic review and meta-analysis. Social Psychiatry and Psychiatry Epidemiology. 2015. V. 50. P. 525–537. DOI:10.1007/S00127-014-0978-X.

18. Ruchkin V., Schwab-Stone M., Vermeiren R. Social and Health Assessment (SAHA): Psychometric development summary. New Haven, CT: Yale University, 2004.

19. Sroufe L.A. The concept of development in developmental psychopathology. Child Development Perspectives. 2009. V. 3(3). P. 178–183. DOI:10.1111/j.1750‐8606.2009.00103.x.

20. Taylor Z.E., Jones B.L. Cultural contributors to ego‐resiliency and associations with depressive problems in Midwestern Latino youth.Journal of Research on Adolescence. 2020. V. 30. P. 349-361. DOI:10.1111/jora.12481.

21. Theron L.C., Theron A.M.C., Malindi M.J. Toward an African definition of resilience. Journal of Black Psychology. 2012. V. 39(1). P. 63–87. DOI:10.1177/0095798412454675.

22. Ungar M., Liebenberg L. Assessing resilience across cultures using mixed methods: Construction of the child and youth resilience measure. Journal of Mixed Methods Research. 2011. V. 5(2). P. 126–149. DOI:10.1177/1558689811400607.

Comments

No posts found

Write a review
Translate