Везде
Philosopher of psychology (to the 100-th anniversary of the birth of M. S. Rogovin)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Philosopher of psychology (to the 100-th anniversary of the birth of M. S. Rogovin)
Annotation
PII
S020595920017080-4-1
DOI
10.31857/S020595920017080-4
Publication type
Article
Status
Published
Authors
V. Mazilov 
Occupation: Head of general and social psychology chair
Affiliation: YAGPU named after K. D. Ushinsky
Address: Yaroslavl, ul .Republican, d. 108 / 1
Edition
Volume 42 Issue 5
Pages
100-108
Abstract

The article is dedicated to the centenary of the birth of the famous Russian psychologist M.S. Rogovin. His contribution to the development of many branches of psychological science (pathopsychology and medical psychology, military psychology, cognitive psychology, general psychology, history of psychology, methodology of psychology, etc.) is noted. His contribution to the philosophy of psychology is emphasized, it is noted that his research devoted to the logic of the development of psychological science was of the greatest relevance. The article attempts to highlight the main features of the scientist's scientific style. On the basis of the historical and methodological analysis of the development of world psychological science carried out by M.S. Rogovin, an attempt is made to reconstruct the main provisions of the author's philosophy of psychology. It is noted that the researcher's contribution is unique: in the sixties of the twentieth century, M.S. Rogovin wrote his works, clearly and unequivocally referring to world psychology as a unified science (Soviet psychology, contrary to ideology, was considered by the author not as a new stage in the development of psychology, but in no way more than one of the directions in world science), which has its own patterns and development trends, which were the main subject of his scientific analysis. An analysis is given of M.S. Rogovin's warnings about dangerous trends in the development of psychological science, which are still relevant today. The characteristics of the decisions made by M.S. Rogovin and his students of the most important methodological issues of psychological science are given.

Keywords
M.S. Rogovin, philosophy of psychology , history of psychology, methodology of psychology, world psychology, formation of psychology
Acknowledgment
This work is supported by the Russian Science Foundation (project № 18-18-00157).
Date of publication
08.11.2021
Number of purchasers
6
Views
293
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Сто лет со дня рождения доктора психологических наук, профессора Михаила Семеновича Роговина (1921–1993) исполнилось 27 октября 2021 года. Имя его никогда не было громким: он не был удостоен высоких наград и отличий, не был избран в государственные академии, но публикуемые им работы всегда привлекали пристальное внимание коллег, он имел авторитет психологическом сообществе. Его памяти посвящены сборники трудов коллег и учеников [17], автор настоящей статьи публиковал работы о нем [11, 13, 14]. Научные интересы Михаила Семеновича отличались потрясающим разнообразием: психология понимания и теория памяти, медицинская психология, история психологии и ее теория, военная психология и философия познания, сравнительная психология и этология, теория личности и когнитивная психология, структурно-уровневый подход к психике [20–39].
2 Его вклад в философию психологии уникален, ведь писал он в 1960–1970-е гг., недвусмысленно имея в виду мировую психологию как единую науку. Советская же психология рассматривалась автором как не более, чем одно из направлений в мировой науке, имеющей закономерности и тенденции развития, которые и были главным предметом его научного анализа.
3 Михаил Семенович Роговин родился 27 октября 1921 года в Москве в семье известного ученого-правоведа и переводчика философской литературы С.М. Роговина. После окончания школы поступил на механико-математический факультет Московского государственного университета, но завершить обучение не успел, т.к. началась война. Был призван в армию, прошел Великую Отечественную войну, участвовал в войне с Японией. Был командиром экипажа танка, после ранения — инструктором, военным переводчиком. После войны М.С. Роговин окончил Военный институт иностранных языков, поступил в аспирантуру по психологии в МГИИЯ к В.А. Артемову. В 1956 году защитил кандидатскую диссертацию на тему “Проблема понимания” [20]. В 1950–1960-е гг. работал в фундаментальной библиотеке по общественным наукам ИНИОН АН СССР. В годы работы над докторской диссертацией [21] (вторая половина 1950-х — середина 1960-х гг.) пришел к мысли о том, что для развития общей психологии остро необходимы данные психопатологии. М.С. Роговин не имел медицинского образования, но, посещая разборы психически больных в Институте психиатрии АМН, стал признанным и авторитетным специалистом и в этой области. В 1960-е годы он работал на кафедре психологии МГПИ имени В.И. Ленина. В 1970–1980-е гг. был профессором на факультете психологии Ярославского государственного университета. В последние годы жизни был заведующим кафедрой психологии в Московском государственном лингвистическом университете. За это время им были написаны и опубликованы книги и учебные пособия: “Введение в психологию” [23] (1969), “Философские проблемы теории памяти” [24] (1966), “Проблемы теории памяти” [25] (1977), “Психологическое исследование” [31] (1979), “Структурно-уровневые теории в психологии” [29] (1977), “Теоретические основы психологического и патопсихологического исследования” [38] (1988, в соавторстве), “Исследование отрицания в практической и познавательной деятельности” (1985, в соавторстве), “Основы исследования в акциональных науках” (1993, в соавторстве) и другие. Всего им было опубликовано около 350 работ. “Основы лингвистической психологии” Михаил Семенович закончить не успел: в сентябре 1993 года Роговина не стало…
4 Сто лет — большой срок. Часто в юбилейных статьях пишут, что труды ученого внесли вклад в развитие науки на том или ином этапе. Значительно реже бывает ситуация, когда работы юбиляра сохраняют актуальность до настоящего времени. И совсем уже редкий случай, когда труды настолько опередили свое время, что и сегодня имеют эвристическое значение, в них можно найти указания о целесообразности тех или иных шагов. М.С. Роговин видел значительно дальше многих современников. И. Кант в предисловии ко второму изданию “Критики чистого разума” проницательно отметил, что “разум видит только то, что сам создает по собственному плану” [8, с. 85]. Если М.С. Роговину удалось увидеть то, что было недоступно другим, то причину следует искать в той философии психологии, которая у ученого сформировалась. Основные ее положения мы постараемся эксплицировать ниже. Здесь отметим, что, конечно, никакую авторскую философию психологии в СССР заявить было просто невозможно, так как философия диалектического и исторического материализма была официальным учением, определяющим методологию науки в целом и психологии в частности. Отступления от принципиальных положений не допускались, поэтому исследователям, желающим опубликовать свои соображения, приходилось использовать средства маскировки.
5 Пока отсутствуют подробные научные биографии М.С. Роговина, в первом приближении сформулируем особенности научного стиля ученого, обеспечившие своеобразие видения им проблем психологии.
6
  1. Во-первых, это образование: начинал на мехмате МГУ, после войны окончил по двум отделениям Военный институт иностранных языков. В психологии он фактически был блестящим самоучкой, так как систематического психологического образования не получил, воспитывал профессионализм не на идеологизированных вариантах советской психологии, которая тогда преподавалась в педагогических и военных вузах, а на лучших образцах мировой психологической науки.
  2. Во-вторых, кругозор, интерес и знание мировой философии, истории науки, культуры и, конечно же, психологии. Работа над кандидатской диссертацией помогла, так как тема “Проблема понимания” требовала знания классической мировой философии и психологии, что осуществилось благодаря работе в ИНИОН АН СССР (доступ к мировой научной литературе) и владению иностранными языками. Стремление к получению нового знания он сохранил на всю жизнь, отражая новейшие тенденции в мировой психологии в своих аналитических обзорах и статьях, знакомя русскоязычного читателя с достижениями мировой науки.
  3. В-третьих, приверженность идеям развития, историзма, склонность рассматривать явления в процессе становления.
  4. В-четвертых, склонность к системному видению процессов и явлений, позволяющему не упрощать, не сводить изучаемое к ограниченным моделям. Это привело к формулированию структурно-уровневой теории психики, получившей развитие в отечественной психологии. Системное видение имело еще одно, принципиально важное, на наш взгляд, проявление — представление было объемным: М.С. Роговин воспринимал и оценивал то или иное явление или тенденцию в целом, что позволяло фиксировать и позитивные, и негативные моменты. Умение видеть многогранные проявления того или иного процесса позволило, как будет показано ниже, обнаружить противоречивые и неоднозначные моменты в развитии психологии.
  5. В-пятых, приверженность идее уровней. Сам М.С. Роговин рассказывал автору настоящих строк в личной беседе, что на формирование его научных взглядов большое влияние оказали идеи английского невролога XIX столетия Джона Хьюлингса Джексона (1835–1911) об уровневом строении функций и продуктивное использование понятия уровней в психологической концепции поведения Пьера Жане (1859–1947).
  6. В-шестых, М.С. Роговин был сторонником идей французской школы (Теодюль Рибо и др.), которая традиционно рассматривала проблемы нормальной психологии в связи с нарушениями психики. Глубокая мысль, что сама природа ставит эксперимент, психическое нарушение выявляет механизмы работы психики, которые оказываются недоступны другим методам исследования. Отсюда повышенное внимание к данным психопатологии и стремление максимально их использовать при построении теории психологии. Такой подход оказывается необходимо целостным, не оставляет ни тени сомнения в реальности существования психики, в том, что психика имеет несомненный онтологический статус.
  7. В-седьмых, развитие психологической науки рассматривалось М.С. Роговиным как единый процесс, имеющий свою логику и не имеющий национальных рамок. Соответственно, советская психология рассматривалась только как одно из направлений.
  8. В-восьмых, неуклонное стремление к научности. Он не ограничивался описаниями, указанием на влияющие факторы и т.д., выстраивая полноценное научное объяснение, которое в психологии неизбежно должно быть уровневым.
  9. В-девятых, служение и принятие на себя ответственности за судьбу мировой психологии. Он понимал: то, что он делает, не сделает никто. Как представляется, осознание своей уникальной миссии придавало ученому силы и решимость отстаивать свои взгляды, хотя он был удивительно скромным человеком и никогда значение своих работ не акцентировал.
  10. В-десятых, удивительные научная смелость и внутренняя свобода, позволяющие ученому открыто высказывать суждения, идущие вразрез с представлениями подавляющего большинства в научном сообществе. Он сопровождал свои слова комментариями типа “каким диссонансом это ни звучало бы в настоящее время...” [23, с. 6].
7 Важный факт биографии М.С. Роговина — защита докторской диссертации [21] по методологии науки, “замаскированной” под работу по специальной психологии (подробнее об этом см. [14]). Ему пришлось проявить “научное лукавство” и занижать значимость и масштаб работы, чтобы ее защита была возможной. Трудности ожидали и монографию. В те годы существовало негласное правило: успешно защищенная и утвержденная диссертация должна была быть опубликована. Ее пришлось также маскировать: она была опубликована под видом учебного пособия для студентов. Издание было осуществлено благодаря поддержке и мужеству Ю.М. Бородая и А.Г. Спиркина.
8 Попытаемся эксплицировать основные положения философии психологии М.С. Роговина.
9
  1. Знание историческое представляет собой единство знания предметного и методологического. Для понимания логики развития психологии важна ее история. Она представляет собой единый процесс, который берет начало в древности и продолжается сейчас и будет продолжаться дальше, поэтому она далека от финальности. Согласно Роговину, необходимо руководствоваться принципом единства исторического и логического. В “знании историческом проявляется куда более широкий принцип научного познания реальности: подход к ней как развивающейся во времени; при историческом подходе в последовательности его типов косвенно отражается углубление предметного и методологического знания…” [38, c. 10].
  2. Психология не стала самостоятельной наукой в одночасье, и этот процесс еще не завершен. Она переживает бурное развитие: и экстенсивное, и интенсивное. Здесь Роговин совпадает в своих оценках с С.Л. Рубинштейном и его классической работой 1940 года.
  3. Для понимания психического и его механизмов особое значение имеет психопатология. В психических нарушениях проявляются труднодоступные для исследователя механизмы психики: психическое нарушение выявляет механизмы, недоступные другим методам исследования. Важно, что такой подход оказывается необходимо целостным. Идея онтологического статуса психики — краеугольный камень философии психологии М.С. Роговина, хоть это и совершенно не соответствует положениям официальной психологии, базирующейся на теории отражения.
  4. Эволюция психологии — сложный процесс, развитие психологии происходит в противоборстве и взаимодополнении двух противоположных тенденций: дифференциации и интеграции психологического знания. Историко-генетический подход совершенно необходим для понимания путей развития психологии. В истории психологии существуют внешний и внутренний аспекты. “Первую составляют факты истории науки, вторую, в основном, изменения содержания психологических понятий и динамика факторов, обусловливающих эти изменения” [23, с. 12]. Исторический подход необходимо сочетается с уровневым. “Основное содержание работы свелось к внутренней истории, то есть прослеживанию динамики психологических понятий и тех условий, которые ее направляют. Такое содержание само по себе определяет и структуру работы. Она построена по принципу трех отдельных срезов, проведенных через психологию на разных уровнях. На первом из них конкретные факты из истории психологии как науки являются основным показателем движения психологических понятий. Второй уровень — это главным образом, внутренние взаимоотношения психологических понятий, их самодвижение, связанное с функционированием определенных психологических механизмов. И третий уровень, надстраивающийся над предыдущими и включающий их в себя — это динамика понятий внутри теоретических систем современной психологии» [23, с. 12–13].
  5. Развитие психологии может быть понято как взаимодействие, сосуществование трех различных составляющих: донаучной, философской и научной. Важно подчеркнуть, что это не сменяющие одна другую стадии (как в известном законе развития знания О. Конта), а именно сосуществующие составляющие психологического знания.
  6. Особенного внимания исследователя заслуживает анализ, позволяющий выявить механизмы перехода, возникновения новой психологии в недрах “старой”. Каждая из психологий может быть охарактеризована через систему используемых понятий и методов. Согласно М.С. Роговину, психологии различаются не столько самими методами, сколько изменением их внутренней структуры и изменением роли и места в более общих структурах познания. “В известной мере трагедией психологии является расхождение ее трех составляющих. Лабораторный эксперимент, давая огромный выигрыш в точности, удаляет нас от реальных жизненных ситуаций. Поэтому квалифицированно проведенное психиатрическое наблюдение и описание оказываются куда ближе к истине, чем самый изощренный эксперимент” [23, с. 19]. М.С. Роговин настаивал на том, что роль эксперимента в психологии ограничена, поскольку “сам по себе дает мало повода для размышления над содержанием научных понятий и над их исторической природой” [23, с. 7].
10 Теперь о предостережениях, сделанных М.С. Роговиным относительно опасностей в развитии психологии. Необходимо отметить, что на 1960-е годы пришелся период энтузиазма относительно ее перспектив. Открытый кризис психологии, противоборство основных школ ушло в прошлое. В изданном в 1963 году во Франции руководстве по экспериментальной психологии под редакцией П. Фресса, Ж. Пиаже и М. Решлена Поль Фресс в первой главе формулирует лозунг: “К единству психологии при разнообразии проблем” [41]. В августе 1966 года проходит самое грандиозное событие за всю историю советской психологии: в Москву на XVIII Международный психологический конгресс съезжаются психологи со всего мира. По свидетельству Л. Гараи и М. Кечке, он стал триумфом естественно-научного подхода. Эту же эйфорию выразили заключительные слова К. Прибрама: “Это был поистине исторический конгресс. Я уверен, что будущие поколения, обращаясь к этому событию, будут отдавать себе отчет в том, что здесь в Москве мы были свидетелями того, что психология оформилась как целиком экспериментальная наука” [1, с. 87]. Общее мнение — психология находится на пороге нового этапа своего стремительного развития.
11 Предостережения М.С. Роговина прозвучали явным диссонансом на фоне ожидаемых грядущих успехов психологии. Повторим: уникальность его позиции состояла в том, что он рассматривал развитие мировой психологической науки. Психология, развивавшаяся в СССР, по его мнению, являлась лишь частью мировой науки, имея те же проблемы. Практически все современные психологи в СССР в шестидесятые годы жестко разграничивали развитие мировой (буржуазной) психологии и психологии советской. По М.С. Роговину, психология (речь о 1960-х гг.) находилась на пути “превращения в действительно научную дисциплину того пестрого конгломерата отдельных фактов, наблюдений и умозрительных теорий, который представляла традиционная психология” [23, с. 4]. На этом пути развитие науки связано с существенными опасностями. Он обращает внимание на расширение междисциплинарных связей психологии. Появилось множество психологических публикаций, которые раньше не оценивались бы, как имеющие отношение к психологии (биохимия, физиологии, теории информации и т.д.): “Чрезвычайно важным для развития психологии является то, что на сегодняшний день эти данные рассматриваются как имеющие к ней самое прямое и непосредственное отношение, как существенные для понимания ее закономерностей. Таким образом совершенно явно налицо процесс широкого абсорбирования психологией данных других наук” [23, с. 4]. Современники считали это плюсом, а Михаил Семенович, напротив, подчеркивал: “Основная опасность заключается в том, что разрываются внутренние связи между отдельными областями психологии, утрачивается единство предмета и его понимания (курсив мой — В.М.)” [там же, с. 5]. На фоне всеобщей эйфории от успехов психологии мировое психологическое сообщество явно утратило бдительность (причин эйфории 1960-х нам еще предстоит коснуться в настоящем тексте чуть ниже). Однако М.С. Роговин не ограничивается сделанными констатациями, углубляет анализ и уточняет диагноз современному состоянию мировой психологической науки: “Мы полагаем, что причиной такого рода ошибок является недостаточная ориентировка в общих проблемах своей науки, непонимание ее специфики, истории ее развития (курсив мой — В.М.)” [23, с. 6]. Автор продолжает: “Идя от одной частной проблемы к другой, переходя от результата применения того или иного метода к другому, исследователь перестает видеть их место в общей системе знания. Для него наука, единая по своему существу, распадается на множество отдельных, не имеющих между собой внутренней связи данных (курсив мой — В.М.)” [там же].
12 И еще одна опасность, о которой рассуждает М.С. Роговин: “психолог перестает делать различие между объективной познавательной реальностью и теми научными понятиями, которыми он оперирует и которые являются лишь ее частичным и односторонним отражением” [23, с. 6]. Сегодня, когда прошло много лет с времени сделанной автором констатации, становится ясно, что проблема усугубилась. Никого уже не удивляет, что условный соискатель докторской степени по психологии всерьез полагает, к примеру, что в психическую реальность исследуемого входят в качестве составляющих компоненты, которые именуются шкалами популярной многофакторной личностной методики. А в 1960-е годы полным анахронизмом звучало заключение исследователя: “Каким диссонансом это не звучало бы в настоящее время, когда использование экспериментального метода представляется чуть ли не единственным критерием научности, он сам по себе дает мало повода для размышления над содержанием научных понятий и над их исторической природой” [там же, с. 6–7]. Все это можно легко свести к единому знаменателю: отсутствует целостное понимание предмета психологии, в результате возникает разобщенность предметного содержания, как следствие путаются в сознании психолога исследуемые явления и вспомогательные конструкции. Сама психология, не имея предметного единства, утрачивает статус единой науки, готова к распаду на совокупность частных дисциплин, которые конституируются не предметом науки, а областью приложения психологических понятий (тематикой). Иными словами, отсутствует адекватная философия психологии. Современные публикации (см. [10, 12]) свидетельствуют о том, что выявленные М.С. Роговиным проблемы по-прежнему актуальны. Почти все последующие работы ученого, имеющие отношение к рассматриваемой тематике, посвящены реализации философии психологии, разрабатываемой автором.
13 В целом ряде работ М.С. Роговин реализовал вытекающий из его философии психологии структурно-уровневый подход. Он блестяще показал, что уже отец-основатель психологии Аристотель фактически следовал этому подходу: для сколь-нибудь адекватного описания такого сложного феномена, как психика, уровневый подход необходим [30].
14 В чрезвычайно популярном в 1970-е гг. ежегоднике “Системные исследования” М.С. Роговин опубликовал ряд глубоких статей, посвященных использованию системного подхода в психологии [28, 30]. Работы М.С. Роговина отличались от большинства публикаций (напомним, системный подход был в те годы чрезвычайно популярен, именно с ним многие авторы связывали перспективы развития науки в целом и психологии в частности) по проблемам системного подхода тем, что большинство авторов за основу разрабатываемого ими подхода брали технические или биологические системы, тогда как Михаил Семенович, будучи психологом, настаивал на специфике психологии, поскольку хорошо понимал, что элементы в психологии и, к примеру, в технической системе различны.
15 Большой интерес представляет разработанная М.С. Роговиным структурно-уровневая теория психики. Подробно она описана в работе [15]. Структурно-уровневая теория — это не догма, не замкнутая система тезисов. По мере развития прикладных, лабораторных и теоретических исследований она должна модифицироваться, приводиться в соответствие с новыми данными и новым пониманием фактов. Нельзя не отметить, что М.С.Роговин фактически первым из отечественных психологов обратился к проблеме объяснения в психологии. Ему принадлежит глубокая критика концепции объяснения в психологии Жана Пиаже [41]. Критикуя Пиаже, он разработал перспективный подход к объяснению, реализованный им совместно с учениками. Они писали “...о возможности объяснять закономерности многих видов деятельности и поведения их структурно-уровневой организацией… Под последней имеется в виду идеализированное соотношение целей и средств деятельности, когда уровень цели выступает как высший, то есть направляющий и регулирующий, а средства образуют иерархическую структуру, подчиненную этому уровню цели. Совершаемые человеком действия осуществляются в рамках этой структуры, но вместе с тем они образуют и иную – уже динамическую структуру соответствия самих действий идеализированной структуре целей и средств” [5, с. 43–44].
16 Совместно со своим учеником Г.В. Залевским М.С.Роговин предложил известную классификацию эмпирических методов в психологии [38]. Ряд работ М.С. Роговин посвятил проблемам методологии психологической науки, среди которых глубиной и новаторским подходом отличается книга “Психологическое исследование” [31].
17 М.С. Роговин основал научную школу, наиболее видными представителями которой являлись Г.В. Залевский, А.В. Соловьев, Л.П. Урванцев, Е.В. Карпова, А.Э. Симановский и др. [34-38]. Г.В. Залевский, член-корреспондент РАО, опираясь на идеи учителя, разработал теорию фиксированных форм поведения, получившую широкое признание в современной психологии [6, 7].
18 М.С. Роговин также был прекрасным переводчиком. В его квалифицированных переводах стали доступными массовому отечественному читателю работы Ж. Пиаже, Б. Инельдер, М. Мид, А. Валлона, К. Лоренца [18] и других. Он одним из первых проанализировал феномен когнитивной психологии, показал ее методологические основы и выявил тенденции и перспективы развития. Его аналитические обзоры и статьи, посвященные различным направлениям и персоналиям в мировой психологии, пользовались известностью в психологическом сообществе. Уместно заметить, что несколько его работ было посвящено анализу творчества Пьера Жане [16, 22, 23], выдающегося французского психолога, вероятно, самой недооцененной фигуры в мировой психологии. Аспирантка Михаила Семеновича И.Н. Козлова написала диссертацию по теории личностных конструктов [9], также открыв отечественному психологическому сообществу идеи Джорджа Келли.
19 Завершая статью, отметим, что М.С. Роговин был исследователем, опередившим свое время, психологом, верившим в светлое будущее любимой науки. Представляется, что его философия психологии, будь она более известна, пришлась бы кстати как одно из оснований платформы отечественной психологии в диалоге с глобальной (см. подробнее: [3, 4]). История отечественной психологии ХХ столетия пока еще в должном объеме и с необходимой подробностью не написана. Взгляды М.С. Роговина иногда, к сожалению, интерпретируются неправильно (см. [40]), поскольку развитие психологии, по Роговину, никоим образом не может быть представлено сциентистской классификацией, как ее понимают авторы, ибо он настаивает на сосуществовании научной, философской и донаучной психологии. Представляется, что в истории отечественной психологии, разработанной в XXI столетии, имя и работы М.С. Роговина будут достойно представлены, поскольку Михаил Семенович — замечательный философ психологии, внесший неоценимый вклад в понимание методологических вопросов психологии и ее развития.

References

1. Garai L., Kechke M. Eshhe odin krizis v psihologii! Voprosy filosofii. 1997. № 4. P. 86–96. (In Russian)

2. Gindikin V.Ja. Rogovin Mihail Semenovich. Istorija psihologii v licah. Personalii. Psihologicheskij leksikon. Jenciklopedicheskij slovar' v shesti tomah. Red.-sost. L.A. Karpenko, pod obshh. red. A.V. Petrovskogo. Moscow: PER SE, 2005. P. 395–396. (In Russian)

3. Zhuravlev A.L., Mironenko I.A., Jurevich A.V. Psihologicheskaja nauka v global'nom mire: vyzovy i perspektivy . Psikhologicheskii zhurnal. 2018. V. 39. № 2. P. 57–70. (In Russian)

4. Zhuravlev A.L., Nestik T.A., Jurevich A.V. Global'nye vyzovy i budushhee psihologii: razvitie psihologicheskoj nauki i praktiki v cifrovom obshhestve. Psihologicheskoe znanie: Sovremennoe sostojanie i perspektivy razvitija. Eds. A.L. Zhuravlev, A.V. Jurevich. Moscow: Institut psikhologii RAN, 2018. P. 698–771. (In Russian)

5. Zalevskij G.V. Ob’jasnenie i ponimanie protiv “ciklopnoj psihologii”. Metodologija i istorija psihologii. 2008. Vyp. 1. P. 41–46. (In Russian)

6. Zalevskij G.V. Lichnost' i fiksirovannye formy povedenija. Moscow: Institut psikhologii RAN, 2007. (In Russian)

7. Zalevskij G.V. Izbrannye trudy: v 6 t. Tomsk: TGU, 2013. (In Russian)

8. Kant I. Sochinenija v shesti tomah. V. 3. Moscow: Mysl', 1964. (In Russian)

9. Kozlova I.N. Lichnost' kak sistema konstruktov: Avtoref. dis. … kand. psihol. nauk. Moscow, 1975. (In Russian)

10. Lebedev A.N. Kriticheskoe myshlenie i chuvstva v samorazvitii lichnosti. Jaroslavskij pedagogicheskij vestnik. 2020. № 3 (114). P. 97–107. (In Russian)

11. Mazilov V.A. Mihail Semenovich Rogovin — metodolog psihologii. Metodologija i istorija psihologii. 2006. V. 1. Is. 2. P. 103–113. (In Russian)

12. Mazilov V.A. Sovremennaja obshhaja psihologija: kljuchevye metodologicheskie problemy. Metodologija sovremennoj psihologii. Vyp. 12. Eds. Kozlov V.V., Karpov A.V., Mazilov V.A., Petrenko V.F. Moscow–Jaroslavl': JarGU, LKIISI RAN, MAPN, 2020. P. 92–110. (In Russian)

13. Mazilov V.A. Mihail Semenovich Rogovin: filosof psihologii. Sibirskij psihologicheskij zhurnal. 2011. № 40. P. 80–88. (In Russian)

14. Mazilov V.A. Poslednij titan: metodologicheskie raboty M.S. Rogovina (60-e gody XX stoletija). Medicinskaja psihologija v Rossii. 2016. № 1(36). URL: http://mprj.ru (data obrashhenija: 25.06.2021). (In Russian)

15. Mihail Semenovich Rogovin — operezhaja vremja. G.V. Zalevskij, V.A. Mazilov, V.A. Uryvaev [i dr.]. Medicinskaja psihologija v Rossii. 2013. V. 5. № 5. URL: http://mprj.ru (data obrashhenija: 25.06.2021). (In Russian)

16. Pirkovskij S., Rogovin M. P'er Zhane. Zhurnal nevropatologii i psihiatrii im. S.S. Korsakova. 1961. V. 61. Vyp. 3. P. 449–456. (In Russian)

17. Poznavatel'nye processy i lichnost' v norme i patologii: sbornik statej. Jaroslavl': JarGU, 1995. (In Russian)

18. Razvitie rebenka. Pod red. A.V. Zaporozhca i L.A. Vengera. Per. s angl. M.S. Rogovina. Moscow: Prosveshhenie, 1968. (In Russian)

19. Rogovin L.M. Konstitucija Rossijskoj imperii: sbornik zakonov, otnosjashhihsja k obnovlennomu stroju i k lichnym i obshhestvennym pravam grazhdan: (po Svodu zakonov i po Prodolzhenijam 1906, 1908, 1909 i 1910 gg.). sobr. i sistematiziroval L. Rogovin. Saint Petersburg: Knizhnoe delo, 1913. (In Russian)

20. Rogovin M.S. Problema ponimanija: Avtoref. dis. … kand. ped. nauk (po psihologii). Moscow, 1956. (In Russian)

21. Rogovin M.S. Jelementy obshhej i patologicheskoj psihologii v postroenii psihologicheskoj teorii: Avtoref. dis. … dok. ped. nauk. Moscow, 1968. (In Russian)

22. Rogovin M.S. P'er Zhane. Vestnik istorii mirovoj kul'tury. 1960. № 6. P. 100–110. (In Russian)

23. Rogovin M.S. Vvedenie v psihologiju. Moscow, 1969. (In Russian)

24. Rogovin M.S. Filosofskie problemy teorii pamjati. Moscow: Vysshaja shkola, 1966. (In Russian)

25. Rogovin M.S. Problemy teorii pamjati. Moscow: Vysshaja shkola, 1977. (In Russian)

26. Rogovin M.S. Nauchnye kriterii psihicheskoj patologii: uchebnoe posobie. Jaroslavl': JarGU, 1981. (In Russian)

27. Rogovin M.S. Osnovnye napravlenija analiza diagnosticheskogo myshlenija v psihopatologii (problemnaja lekcija): uchebnoe posobie. Jaroslavl': JarGU, 1989. (In Russian)

28. Rogovin M.S. Razvitie strukturno-urovnevogo podhoda v psihologii. Sistemnye issledovanija. Ezhegodnik. Moscow: Nauka, 1974. P. 187–230. (In Russian)

29. Rogovin M.S. Strukturno-urovnevye teorii v psihologii. Jaroslavl': JarGU, 1977. (In Russian)

30. Rogovin M.S. Urovnevaja struktura psihiki v uchenii Aristotelja.. Sistemnye issledovanija. Ezhegodnik. Moscow: Nauka, 1978. P. 152–168. (In Russian)

31. Rogovin M.S. Psihologicheskoe issledovanie. Jaroslavl': JarGU, 1979. (In Russian)

32. Rogovin M.S. Izmenenie semantiko-logicheskoj struktury psihologicheskih issledovanij. Voprosy filosofii. 1983. № 11. P. 76–87. (In Russian)

33. Rogovin M.S. Osnovnye polozhenija obshhepsihologicheskoj strukturno-urovnevoj teorii. Poznavatel'nye processy i lichnost' v norme i patologii. Jaroslavl': JarGU, 1995. P. 10–12. (In Russian)

34. Rogovin M.S., Solov'ev A.V., Urvancev L.P. Psihologicheskaja priroda neopredelennosti. Problemy jeksperimental'noj psihologii i ee istorii. Moscow: MGPI, 1973. P. 187–230. (In Russian)

35. Rogovin M.S., Solov'ev A.V. Analiz poznavatel'nogo stilja pri psihologicheskom izuchenii dejatel'nosti. Psihologicheskie problemy racionalizacii dejatel'nosti. Jaroslavl': JarGU, 1976. P. 12–22. (In Russian)

36. Rogovin M.S., Solov'ev A.V., Urvancev L.P. Urovnevaja struktura dejstvija. Psihologicheskaja racionalizacija dejatel'nosti. Jaroslavl': JarGU, 1978. P. 10–21. (In Russian)

37. Rogovin M.S., Urvancev L.P., Ivanov L.M. Strukturno-urovnevyj analiz sootnoshenija sub’ektivnyh i ob’ektivnyh komponentov processa poznanija (pri issledovanii vosprijatija, predstavlenij i myshlenija). Voprosy filosofii. 1985. № 2. P. 48–61. (In Russian)

38. Rogovin M.S., Zalevskij G.V. Teoreticheskie osnovy psihologicheskogo i psihopatologicheskogo issledovanija. Tomsk: TGU, 1988. (In Russian)

39. Rogovin S.M. Deizm i David Jum. Moscow: Zaratustra, 1908. (In Russian)

40. Роменець В.А., Маноха І.П. Історія психології XX століття: Навчальний посібник. К.: Либідь, 1998.

41. Piaget J. L'explication en psychologie et le parallélisme psychophysiologique. P. Fraisse, J. Piaget et M. Reuchlin.. Traité de psychologie expérimentale. Vol. I, Histoire et méthode. Paris: Presses univ. de France, 1963. P. 121–152.

Comments

No posts found

Write a review
Translate