Анализируются результаты эмпирических исследований патриотизма, выполненных как в психологии, так и в смежных дисциплинах, в первую очередь, в социологии. Показано, что по результатам социально-психологических опросов, с начала 2014 г. в России наблюдается ренессанс патриотических настроений. Описано, что выражение патриотических чувств у большинства россиян носит “умеренный” характер. Отчетливо проявляется “бытовая привязка” патриотизма – к формам деятельности, идущим на пользу нашему обществу, и их приоритет перед “символическими” формами патриотизма. Среди россиян достаточно распространен “критический патриотизм”, основанный на сочетании любви к Родине с негативным отношением к власти и ее политике, прежде всего, внутренней, государственным и общественным институтам. Определено, что патриотизм может принимать различные формы, и, хотя в его основе, по мнению наших сограждан, лежит любовь к Родине, выведение единой “формулы патриотизма” едва ли представляется возможной. Эмпирические исследования подтверждают сложную, многомерную структуру патриотизма. “Деятельный” вариант патриотизма менее распространен в нашей стране, чем его “абстрактно-созерцательный” вариант. Наблюдается расщепление объектов патриотических чувств – к нашей стране и к нашему государству в его нынешнем виде – при существенно лучшем отношении к первому. Продемонстрировано, что в современной России существуют два полюса консолидации общества на патриотических основаниях. На одном полюсе консолидация носит “негативный” характер, представляя собой “охранительную” консолидацию против внешней угрозы. На другом полюсе – консолидация “по ценностным” основаниям – осуществляется на основе видения рисков внутри России, а не за ее пределами. Рассмотрены факторы, влияющие на выраженность патриотических настроений среди населения.
В ответе участникам дискуссии, посвященной статье о прогнозе развития психологической науки ипрактики до 2030 г. [6], отмечаются трудности прогнозирования и приводятся данные о том, что футурологические прогнозы редко сбываются. В тоже время, разделяя мнение П. Диксона, авторы статьи утверждают, что несбывшиеся прогнозы вовсе не обязательно являются плохими. Потому что они, наряду со сбывшимися, выполняют много полезных функций, в частности, помогая лучше понять прошлое и осмыслить настоящее. В статье также рассматривается и ряд других проблем, поднятых участниками дискуссии, таких как самобытность отечественной психологии и ее соотношение с мировой психологией, являющейся по своей сути западноцентристской. Рассматриваются вопросы о кризисе психологической науки. Обсуждается также вопрос о том, почему опрошенные эксперты выражают меньший оптимизм в отношении перспектив развития психологической науки и практики в нашей стране по сравнению с их будущим зарубежом и др.
Автор приводит данные, свидетельствующие о том, что уровень доверия банковской системе в современной России ниже, чем в большинстве стран мира, с которыми осуществляется сопоставление, и в последние годы снижается в связи с финансовым кризисом и другими факторами. Рассматриваются основные причины низкого уровня доверия, среди которых как недостатки в организации деятельности отечественных банков, так и психологические последействия ситуации 1990-х гг., а также особенности поведения российских банкиров, создающие их негативный образ в массовом сознании. Рассматривается проблема низкого уровня доверия в современном российском обществе, проецируемого и на банки. Анализируется многоуровневая структура доверия банкам, в качестве основных уровней включающая: 1) общий уровень доверия в обществе, 2) доверие его социальным институтам, 3) доверие предпринимательству, 4) доверие крупному бизнесу, 5) доверие банковскому сектору экономики, 6) доверие конкретным банкам. Формулируются рекомендации российским банкам, призванные повысить доверие к ним населения.
Рассматривается проблема психологического состояния современного российского общества. Для количественной оценки этого состояния был применен разработанный автором Композитный индекс, основанный на интеграции шести первичных показателей. Применение Индекса позволило количественно оценить динамику психологического состояния российского общества с 1990 г. по 2017 г. Данная динамика соотносится с социально-экономическими и политическими событиями. Анализируется также динамика первичных показателей, входящих в состав Композитного индекса. Приводятся данные других социологических и психологических исследований, характеризующих психологическое состояние современного российского общества и его динамику. Делается вывод о существовании социопсихосоматических влияний, состоящих в том, что социальные процессы получают отражение в психологическом состоянии граждан, которое, в свою очередь, имеет важные соматические последствия.
Рассматриваются вопросы, актуализируемые понятием “иметь” для современного человека. Выстраивается картина такого явления как шопомания, имеющая два активных проявления: демонстрация материальных средств и острота потребности их тратить. Обсуждаются символическая нагрузка избыточного потребления, “инновационное” потребление, первичные и вторичные материальные потребности, лежащие в основе избыточного потребления, рациональные и иррациональные мотивы избыточного потребления, а также типы современных потребителей. Формулируется вывод о том, что с шопоманией бессмысленно бороться, но можно придать ей рациональную форму путем оптимизации расходов личности.
Обсуждаются основные проблемы, поднятые в статье А.Л. Журавлева, И.А. Мироненко, А.В. Юревича “Психологическая наука в глобальном мире: вызовы и перспективы”, отклики на нее и комментарии дискутантов. Уточняется содержание понятий “глобальная” и “универсальная” психология. Представлены различные подходы в современной мировой науке к вопросу о том, может и должна ли глобальная психология в перспективе стать универсальной. Не отрицая эвристической силы и значимости результатов универсалистского подхода, доминирующего в современном мировом дискурсе, авторы подвергают сомнению его безальтернативность и указывают на сопутствующие ему ограничения. В ходе обсуждения возможности открытия “универсальных” законов психического, ставятся вопросы о критериях научности психологического знания и того, может ли считаться научной психология, не претендующая на открытие универсальных законов психического. Показано, что в дискурсе мировой психологической науки представлены направления, отрицающие возможность создания универсальной психологии. Данные направления сформировались в 1980–1990 годах, и их влияние растет, о чем можно судить по показателям числа публикаций и цитируемости. Утверждается, что одновременно существующие тенденции интеграции и дифференциации в развитии глобальной психологической науки, а также ее развитие по сетевому принципу, обусловлены неоднородностью современного человечества, в котором дифференцированная эпистемология является следствием различий на уровне онтологии психического, т.е. самого предмета изучения.
Представлены результаты экспертного опроса психологов-исследователей (N = 152) и психологов-практиков (N = 181), посвященного социально-психологическим аспектам пандемии COVID-19. Рассмотрены психологические последствия пандемии коронавируса для личности, межличностных отношений и общества в целом. Участники опроса прогнозируют, с одной стороны, рост сознательности личности в различных областях жизнедеятельности, повышение значимости семьи и дружеских отношений. С другой стороны, они ожидают снижения доверия к людям и социальным институтам, роста воспринимаемого неравенства и межгрупповой напряженности, а также массовую психологическую травматизацию. Эксперты обращают внимание на необходимость перехода от нагнетания страха по поводу коронавируса к спасению экономики, диалогу власти с гражданами, к опоре на доверие, социальную ответственность и заботу о близких, к расширению мер экономической и психологической помощи населению. Намечены перспективные направления исследований социально-психологических последствий пандемии.
Наука отреагировала на эпидемию коронавируса так же, как общество в целом, восприняв ее как серьезную угрозу нормальному функционированию, а то и вообще существованию. Психологическая наука не стала исключением из общего правила: пандемия оказала влияние на тематику проводимых исследований, существенно расширив и модифицировав перечень изучаемых вопросов. В русле этой тенденции авторы провели второй экспертный опрос ведущих отечественных психологов, опубликовавших в период с 2014 по 2020 гг. статьи в журналах “Вопросы психологии” и “Психологический журнал”, индексируемых WebofScience и Scopus. Главное отличие проведенного авторами опроса заключается в первостепенном внимании к социально-психологическому контексту и в использовании в качестве выборки профессиональных психологов. В опросе, целью которого было выявление мнений о социально-психологическом контексте (причинах, последствиях и т.д.) эпидемии коронавируса, участвовали 119 респондентов ― экспертов в разных отраслях психологии. Опрос проводился в июне 2020 г.
Предпринимается попытка описать стандартную структуру психологических теорий. Вычленяются три основных элемента этой структуры: а) центр, б) периферия, в) неявная область. Центральный компонент теории рассматривается как образованный характерным для нее общим образом психологической реальности, центральной категорией, соответствующим феноменом, набором основных понятий, системой отношений между ними (“сеткой отношений”) и базовыми утверждениями.
Периферическая область теории делится на собственно теоретическую, включающую вспомогательные утверждения теории и систему их аргументации, и эмпирическую, образованную подкрепляющим теорию эмпирическим или обыденным опытом. Неявная область теории описывается как охватывающая неформализуемое личностное и групповое знания, личностные и коллективные эмоции и образцы поведения.Исследуется специфика межличностных отношений в СССР, бывших основой внешнего контекста формирования личности советского человека. Указывается на то, что современная психологическая наука обходит специфику межличностных отношений советского времени, обусловленную особенностями советской социальной системы, в то время как публицистика делает акцент на отношениях “государство—человек”, рассматривая их по областям (жилище, транспорт, поликлиники, магазины и т.д.). По данным социологических опросов, сделан вывод о значительном возрастании ностальгии по советскому времени в современной России. А анализ посвященной этой теме публицистики демонстрирует, что ее можно разделить на две полярные категории: на тексты, где доказывается, что в советское время было “хорошо”, и публикации, в которых их авторы убеждают читателей в обратном — в том, что тогда было “плохо". Автор показывает, что советское время характеризовалось отсутствием доверия к человеку, обеднением его возможностей, сжатием перспективы межличностных отношений, усечением пространства выбора, смысловым удвоением реальности, событийной бедностью и чрезмерным участием государства в жизни человека. Подчеркивается, что это перечисление носит характер иллюстрации, а не исчерпывающего анализа проблемы, и намечаются контуры объяснения ностальгии по советскому времени.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека