Исследовались когнитивные репрезентации риска в их связях с системой личностных свойств. Это соответствует идее комплексного подхода к изучению регуляции принятия решений с опорой на концепцию единого функционирования интеллектуально-личностного потенциала человека. Цель исследования ― выявить связи личностных особенностей врачей с предпочтениями выборов в вербальных задачах на “медицинские риски”. Проверялись гипотезы о специфике интеллектуально-личностного потенциала врачей, проявляемого в когнитивных репрезентациях риска и осуществлении выбора в вербальных задачах, построенных на основе интервью с врачами о рисках в их деятельности. В исследовании сравнивались выборки врачей и риелторов, как представителей иной профессии, связанной с риском (N = 103). Использовались методики: Опросник С. Баднера, Опросник “Личностные факторы принятия решений” (ЛФР-21), Мельбурнский опросник индивидуальных особенностей принятия решений (МОПР), Краткий опросник Большой пятерки (КОБП, TIPI), а также методики прямых и косвенных оценок медицинских рисков: Шкала медицинских рисков и Когнитивные репрезентации рисков. Установлено, что врачи, по сравнению с риелторами, характеризуются низкой готовностью к риску, высокой бдительностью (продуктивный копинг) и демонстрируют специфику восприятия риска, оценивая выше рискованность ситуаций (на уровне когнитивных репрезентаций риска) и ниже ― при выборе решений в конкретных медицинских задачах. Врачи и риелторы различаются характером связей переменных в их интеллектуально-личностном потенциале: наиболее интегрированными у врачей оказываются личностные факторы принятия решений, добросовестность и бдительность, при этом личностные свойства связаны с предпочтением выборов в вербальных задачах. Содержание задач также предъявляет различные требования к человеку, принимающему решения: в выборе действий в ситуациях, связанных с психологией пациента и состоянием врача, участвует эмоциональная стабильность, а в ситуации социальных рисков ― согласие и прокрастинация.
Обсуждается статья А.Л. Журавлева, И.А. Мироненко, А.В. Юревича “Психологическая наука в глобальном мире: вызовы и перспективы” [3]. Выражается согласие с основными тезисами авторов о необходимости интеграции психологии в мировую науку и вместе с тем о многополюсности ее сетевой организации, что полностью соответствует представлению о полипарадигмальности психологической науки и необходимости преодоления изоляционистских тенденций “национальных” психологий. Обосновывается, что занявшие положение мейнстримов европейская и североамериканская психологии могут рассматриваться не только как движение к глобализации или ведущие полюса научной психологии, но и в качестве примера того, как усиление научных критериев достижения достоверного знания позволяет преодолевать кросскультурные различия в “национальных” психологиях. Проблема культуры психологических исследований рассматривается в аспекте критериев научности, отражающих надындивидуальные системы знаний, – культурогенности науки – и, тем самым, ее универсализации, но не стремлении к единой теории. С точки зрения гипотетико-дедуктивных реконструкций психологической реальности и вырабатываемых в мировой науке критериев, сеть психологической науки предполагает ее интегративность. Полипарадигмальность характеризует мир психологических теорий и методологию организации исследований, но не может сводиться к оценкам в аспекте их большей или меньшей научности. Развитие российской науки в направлении сети глобальной психологии не следует представлять только как решение проблем перевода работ на другой язык. Более важными являются проблемы категориального взаимодействия, за которыми стоит различие в образе мира психологов. “Взращивание” необходимых ориентиров для понятийного взаимодействия в психологии может осуществляться только при проведении исследований, результаты которых будут демонстрировать освоение надындивидуального опыта. И тогда “национальные” завоевания смогут входить в мировую психологию, вызывая необходимую встречную активность западной науки.
Рассмотрены соотношения понятий эмоциональных способностей, эмоционального интеллекта, эмоциональной креативности (ЭК) и имплицитных теорий креативности (ИТК). Представлены результаты апробации опросника Дж. Эверилла “Эмоциональная креативность” (ОЭК) на выборке российских студентов (N = 631). Установлена пятифакторная структура русскоязычной версии опросника в противовес трехфакторной в исходном варианте ОЭК. α Кронбаха для всех шкал превышает 0.7, что говорит о высокой согласованности пунктов в шкалах. Проанализированы связи шкал ОЭК с переменными эмоционального интеллекта (ЭИ), “психологической разумности” и имплицитными теориями креативности (ИТК). Такие факторы ЭК, как готовность размышлять и эффективность положительно связаны со всеми шкалами межличностного ЭИ; фактор новизна также положительно связан со шкалами межличностного ЭИ, но отрицательно ― со шкалами внутриличностного ЭИ; фактор аутентичность положительно связан с большинством шкал ЭИ. Фактор многообразие эмоций фиксирует этап потенциального зарождения эмоций, когда аспекты становления и опознания эмоций еще не разведены. Шкала ИТК активность связана с тремя из пяти шкал ЭК, в том числе с многообразием эмоций. Эта и другие установленные связи позволяют предполагать включенность имплицитных теорий креативности в актуалгенез ЭК. Апробированный на русскоязычной выборке “Опросник эмоциональной креативности” продемонстрировал хорошие психометрические показатели по пяти шкалам, выделение которых обосновано их связями с показателями эмоционально-личностной сферы и имплицитными теориями креативности.
Рассматриваются современные модели принятия решений (ПР), сложившиеся в когнитивных моделях выборов. Подчеркивается, что модельные представления не охватывают тех компонентов, которые отражали бы интеллектуальную опосредствованность ПР субъектом и его личностную включенность в разрешение ситуации неопределенности. Анализ этих моделей показал, что незаполненными оказались звенья в теоретизировании о когнитивно-личностных составляющих процессов ПР и в выдвижении психологических гипотез о регуляторных механизмах. Предложенное пони мание принципа функциональной регуляции принятия интеллектуальных решений выдвигает на первый план проблемы онтологизации базисных процессов, стоящих за влиянием тех пли иных факторов, и выявления складывающихся иерархий разноуровневых механизмов психологической регуляции принятия интеллектуальных решений.
Раскрывается взаимосвязь психологической реальности, реконструируемой в понятиях риска и мышления. Вводятся представления о «возможном в мышлении», анализируются подходы к эмпирическим проявлениям риска в праксиологическом аспекте — регуляции действий и познавательного риска в интеллектуальных решениях человека. Рассматриваются взгляды, которые формируются в научной и художественной литературе по проблеме возможного в мышлении, ответственности человека за реализованность своего мыслительного потенциала.
Представлены результаты апробации «Личностного определителя» Эдвардса — американского опросника, впервые переведенного на русский язык. Опросник предназначен для оценки мотивационных тенденций личности (по 15 шкалам) и использует метод попарных сравнений отдельных высказываний. Группа испытуемых (260 чел.) включала преподавателей, студентов, предпринимателей, военнослужащих и музейных работников. Отдельно по выборкам мужчин и женщин приведены средние и стандартные отклонения частот предпочтений высказываний, характеризующие 15 шкал опросника. Кластер-анализ предпочтений позволил оценить вклад каждого высказывания в показатель той или иной шкалы.
Сопоставительный анализ данных профессиональных подгрупп обнаружил различия в профилях их мотивационных тенденций. Для 50 испытуемых дополнительно представлены связи 15 шкал Эдвардса с показателями готовности к риску и рациональности как личностными факторами принятия решения.
Актуальным является преодоление дихотомий в понимании эмпатии: как черты и способности, эмоционального и опосредствованного когнициями процесса, ситуационного фактора или диспозиционального свойства. Предлагается подход к обоснованию различий в формах эмпатии как результатов становления разных динамических регулятивных систем, в которых как эмоционально-личностные, так и когнитивные процессы могут выходить на верхние уровни регуляции. Целью исследования стало получение эмпирических доводов о множественных связях, свидетельствующих о включенности в становление результирующей эмпатии как интеллектуальных, так и в эмоционально-личностных процессов. Результаты проведенного на российской выборке (N = 605) исследования базируются на сопоставлении данных по Опроснику когнитивной и аффективной эмпатии с переменными интеллектуально-личностного потенциала: эмоциональным интеллектом, имплицитной теорией эмоций, эмоциональной уязвимостью, эмоциональной креативностью, эффективностью в решении проблем и отношением к неопределенности. Согласно полученным результатам, эмпатия и эмоциональный интеллект могут рассматриваться как имеющие общность в опосредствующих их когнитивных процессах (понимания и др.). С возрастом их пути расходятся: эмпатия снижается, а эмоциональный интеллект растет. Эмпатия положительно связана с эмоциональной креативностью и самоэффективностью в решении проблем. При более высоких показателях эмпатии у женщин и снижении эмоциональности у мужчин (при их большей эффективности в решении проблем и эмоциональной креативности) не обнаруживается различий по полу в эмоциональном интеллекте и имплицитных теориях эмоций (последние оказались не связанными с эмпатией). Положительное отношение к неопределенности сопутствует повышению когнитивной эмпатии, а снижение — аффективной эмпатии. Выделение аспекта собственно аффективной эмпатии, не отягощенной когнициями, оправдано в основном для показателя эмоциональной заражаемости. На основе анализа установленных связей обосновано положение о необходимости различать эмпатию как продукт и эмпатийные процессы, ведущие разными путями к достижению результата — эмпатии как сочувствию другому человеку.
Резюмируется цикл из трех статей, обобщающих разработку понятийного поля психологии сотрудниками Института психологии РАН в последнее пятилетие. Подчеркивается согласие с авторами о необходимости пересмотра классификационного подхода к понятиям в силу развития психологического знания и активного становления сетевого подхода, не противоречащего системному и отражающего мультипарадигмальность психологической науки.
Scopus
Crossref
Higher Attestation Commission
At the Ministry of Education and Science of the Russian Federation
Scientific Electronic Library